— Ага, — ответил Рон, бледный, как нездоровый.
Джинни и Демелза уже переоделись в квиддитчную форму и ждали в раздевалке
— Условия, похоже, идеальные, — сказала Джинни, не обращая внимания на Рона. — И знаете, что? Вэйзи, слитеринский нападающий — ему вчера на тренировке заехали по голове бладжером, и он сейчас не может играть! А что ещё лучше — Малфой, похоже, тоже заболел!
— Что? — переспросил Гарри, повернувшись к ней. — Он заболел? Что с ним не так?
— Без понятия, но это нам на руку, — радостно продолжала Джинни. — Вместо него поставили Харпера; он с моего курса, и он идиот.
Гарри неопределенно улыбнулся в ответ, но когда он натягивал на себя алую форму, его мысли были далеко от квиддитча. Однажды Малфой уже говорил, что не может играть из-за травмы, но тогда он был уверен, что матч перенесут на время, удобное Слитерину. Почему сейчас он так спокойно принял замену? Ему что, действительно плохо, или он притворяется?
— Странно, правда? — вполголоса сказал он Рону. — Малфой не играет?
— Я бы сказал, это удача, — сказал Рон, похоже, немножко взбодрившийся. — И Вэйзи тоже отпал, их лучший забивала, я и не мечтал… Эй! — Рон внезапно замер, натянув наполовину свои вратарские перчатки, и уставился на Гарри.
— Что?
— Я… ты… — у Рона упал голос, он выглядел одновременно напуганным и возбужденным. — Что я пил… мой тыквенный сок… ты не…?
Гарри поднял брови, но ничего не сказал, кроме: — Мы начинаем через пять минут, так что давай обувайся.
Они вышли навстречу буре криков и свиста. Половина стадиона была сплошным красно-золотым пятном; другая часть — морем зелени и серебра. Многие хаффлпаффцы и рэйвенкловцы тоже болели за них: сквозь вой и аплодисменты Гарри безошибочно распознал рёв знаменитой шляпы-льва Луны Лавгуд.
Гарри подошёл к мадам Хуч, судье, которая стояла, готовая выпустить мячи.
— Капитаны, пожмите руки, — и Гарри ощутил, как новый капитан слитеринской команды, Уркхарт, пытается раздавить ему руку. — По мётлам. По свистку… три… два… один…
Прозвучал свисток, Гарри и все прочие резко оттолкнулись от мёрзлой земли, и вот они в воздухе…
Гарри полетел по периметру поля, высматривая снитч и краем глаза приглядывая за Харпером, выписывавшим зигзаги далеко внизу. Тут голос, неприятно непохожий на привычный комментаторский, начал:
— Итак, игра началась, и нас, полагаю, всех удивляет состав, который набрал Поттер в этом году. Многие, помнящие, какие представления давал Рональд Висли в прошлом году, играя защитником, полагали, что его исключат из команды, но, конечно, близкая дружба с капитаном — она помогает…
Слитеринский край трибун встретил эти слова ржанием и аплодисментами. Гарри развернулся на метле, чтобы посмотреть на комментаторскую вышку. Там стоял высокий тощий светловолосый парень со вздернутым носом, и говорил в волшебный мегафон, который когда-то был у Ли Джордана; Гарри узнал Захарию Смита, игрока хаффлпаффской команды, которого он от души не любил.
— О, а вот у Слитерина первая попытка забить гол, Уркхарт выходит к кольцам и…
Желудок у Гарри перевернулся.
— …Висли отбивает, что ж, ему, полагаю, иногда везёт…
— Именно так, Смит, ему везёт, — пробормотал Гарри, ухмыляясь, и спикировал между нападающими, пытаясь разглядеть неуловимый снитч.
Игра шла уже полчаса; Гриффиндор вёл со счётом шестьдесят-ноль; Рон по-настоящему прекрасно отбил несколько мячей, пару раз — самыми кончиками своих перчаток, а на счету Джинни было четыре из шести голов. Это эффективно пресекло громкие рассуждения Захарии о том, только ли по дружбе с Гарри двое Висли попали в команду, и взамен он перешёл к Пиксу и Куту.
— Конечно, Кут сложен не так, как подобает отбивающему, — высокомерно рассуждал Захария, — обычно у них бывает побольше мускулов…
— Залепи ему бладжером! — крикнул Гарри, пролетая мимо Кута, но широко улыбающийся Кут предпочел направить очередной бладжер в Харпера, который как раз пролетал мимо Гарри. Гарри с удовлетворением услышал глухой шлепок, обозначавший, что бладжер попал в цель.
Казалось, что гриффиндорцы просто не умеют ошибаться. Снова и снова они забивали голы, а на другом конце поля Рон снова и снова отбивал мячи с небывалой легкостью. Сейчас он уже вовсю улыбался, и когда толпа приветствовала особенно красиво отбитый мяч громким исполнением старой песни «Висли наш король», изображал, что дирижирует с высоты.
— Думает, он сегодня такой особенный, разве нет? — спросил гнусавый голос, и Гарри чуть не свалился с метлы, так как Харпер в него врезался, сильно и преднамеренно. — Твой приятель- кровопредатель… — Мадам Хуч смотрела в другую сторону, и хотя гриффиндорцы внизу негодующе заорали, к тому моменту, когда она повернулась, Харпер уже улетел. Плечо у Гарри болело, и он ринулся вдогонку за Харпером, желая врезаться ему в спину…
— И мне кажется, Харпер из Слитерина видит снитч! — закричал Захария Смит в мегафон. — Да, он определенно видит что-то, чего Поттер не видит!
Смит действительно идиот, подумал Гарри, или не заметил, как они столкнулись? Но через мгновение у него желудок словно провалился: Смит был прав, а Гарри — нет, Харпер не просто так улетел, он заметил то, чего не заметил Гарри — снитч летал высоко над ними, ярко поблёскивая на чистом голубом небе.
Гарри погнал метлу; ветер свистел в ушах так, что не было слышно ни комментариев Смита, ни рёва толпы, но Харпер был по-прежнему впереди, и Гриффиндор обгонял Слитерин только на сто очков. Если Харпер поймает, то Гриффиндор пролетит… а сейчас Харпер уже настигает снитч, уже руку тянет…
— Эй, Харпер! — в отчаянии завопил Гарри. — Сколько тебе Малфой заплатил, чтобы ты вышел вместо него?…
Он сам не знал, что заставило его это сказать, но Харпер, уже схвативший было снитч, разжал пальцы, снитч выскользнул и стрельнул прочь. Гарри рванулся за крошечным порхающим мячиком и поймал его.
— Е-Е-ЕСТЬ! — завопил Гарри. Крутясь штопором, он понёсся к земле, держа снитч в высоко поднятой руке. Как только толпа осознала, что случилось, поднялся страшный крик, в котором утонул звук свистка, обозначившего конец игры.
— Джинни, ты куда? — прямо в воздухе вокруг Гарри сбилась вся команда, пытаясь его обнять, но Джинни, не слушая его крика, промчалась мимо и, со страшным треском, врезалась в комментаторскую вышку. Пока толпа визжала и хохотала, гриффиндорская команда приземлилась рядом с кучей досок, под которой ворочался Захария Смит. Гарри услышал, как Джинни беспечно объясняет разъярённой профессору Мак-Гонагалл: — Виновата, профессор, забыла затормозить.
Со смехом Гарри вырвался из толпы и обнял Джинни, которую, впрочем, тут же отпустил. Избегая её взгляда, он вместо этого хлопнул сияющего Рона по спине, и, все распри позади, гриффиндоская команда отправилась, рука об руку, в раздевалку, приплясывая и махая болельщикам.
В раздевалке царила ликующая атмосфера.
— Шеймус сказал, вечеринка — в гостиной! — радостно вопил Дин. — Джинни, Демелза, идём!
Рон и Гарри последними остались в раздевалке. Они уже собирались уходить, когда вошла Эрмиона. В руках она теребила гриффиндорский шарф и выглядела расстроено, но решительно.
— Гарри, я хочу поговорить с тобой. — Она глубоко вздохнула. — Ты не должен был этого делать. Ты слышал, Слизхорн говорил, что это противозаконно.
— На что ты намекаешь? Посвяти нас, — потребовал Рон
— Да о чём вы вообще говорите? — спросил Гарри, отворачиваясь, и чтобы повесить форму, и чтобы никто не увидел его ухмылки.
— Ты прекрасно знаешь, о чем мы говорим! — пронзительно крикнула Эрмиона. — Ты на завтраке плеснул в сок Рону Феликс Фелицис! Зелье удачи!
— Нет, я этого не делал, — заверил их Гарри поворачиваясь к ним лицом.
