Те самые змеи, сообщество злое,Что ужас на все наводило живое, —Бессильны, безвольны, покорны, трусливы,Теперь устремлялись в огонь справедливый.А пламя забыло про отдых и роздых,Наполнился запахом тления воздух,И реки змеиного мозга и жираТекли по дорогам смятенного мира,И змеи стонали, и твари живыеПреступников плач услыхали впервые.Огонь бушевал, полный силы смертельной.Почувствовал Такшака страх беспредельный.Стонал он, метался, покоя не зная.Он думал: «Как прежде, поможет мне майя.Я брахманом стану, прибегнув к обману.О нет, червяком я безвредным предстану!»Но Такшаки сила ушла без остатка.Уже душегуба трясла лихорадка.Беспомощным он становился в обмане,Как раб, он внимал голосам заклинаний,Он видел, что скоро утратит он волюИ сам изберет себе страшную долю.Тогда поднатужился змей ядовитыйИ двинулся к Индре, желая защиты.«О Индра, — сказал он властителю влаги, —Прошу я, прибежище дай мне, бедняге,От Агни спаси меня, Индра великий, —Он хочет пожрать меня, многоязыкий!»Сказал Громовержец дрожащему змею:«Не бойся, тебя защитить я сумею.В чертоге моем, в многовлажном тумане,Спасешься от пламени и заклинаний!»Был змей осчастливлен подобным ответом.Главу «Махабхараты» кончим на этом.
[Подвиг Астики]
Меж тем не смолкали заклятья, моленья,Так жертвы стремились в огонь истребленья.Алтарь справедливое пламя возвысил,Чтоб змей сосчитать, не хватило бы чисел,Ползли, и ползли, и ползли миллионы, —Сменялся потоком поток истребленный.Он корчился в пламени, род ядовитый,И Васуки вскоре остался без свиты.Унынье змеиным царем овладело.«Сестра! — застонал он. — Горит мое тело,Трепещет душа, и колеблется разум,Я гибну, покорный священным приказам,
