Спросил его Брахма, великий деяньем: «Зачем ты бичуешь себя покаяньем? Чего ты желаешь? И в чем твое бремя? Зачем ты покинул змеиное племя?» «О Брахма, всю правду обязан сказать я: Противны мне змеи, противны мне братья! Жестоки, трусливы, сильны и коварны, Они ненавидят наш мир светозарный. Один перед силой другого трепещет, Один, озлобясь, на другого клевещет, И дни провожу я в посте, в покаянье. Чтоб даже в посмертном своем состоянье, Когда я покину змеиное тело, Вовек не имел я со змеями дела!» Всесущий ответствовал, выслушав Шешу: «Доволен тобою, тебя я утешу. Я знаю, о змей, каковы твои братья, Над ними нависла угроза проклятья, Но также, о Шеша, я знаю о средстве, Которое может спасти их от бедствий. Ты, лучший из змей, от коварства избавлен, Твой разум к деяниям добрым направлен. В одной справедливости ищешь отраду, — О Шеша, чего же ты хочешь в награду?» Ответствовал змей: «Ничего мне не надо, Добро и любовь — правдолюбца награда». Сказал ему Брахма: «О змей наилучший, Смиренный, себя покаяньем не мучай. Твою добродетель с любовью приемлю. Отныне поддерживай шаткую землю С ее городами, лесами, горами, С ее рудниками, полями, морями. О змей, потрудись для всеобщего блага, Да станут устойчивы суша и влага!» Был Шеша обрадован светлым уделом, И стал он поддерживать собственным телом Богиню Земли, что, на змее покоясь, Моря́ повязала вкруг стана, как пояс. Второй среди змей в государстве змеином Был Васуки признан тогда властелином, А с Такшакой, с третьим, во всем государстве Никто не сравнялся во зле и коварстве. Вот Кашьяпа, в царстве бывавший змеином, Узнал, что, к тому побужденный Шрингином, Змей Такшака ныне владыку отравит, Его в обиталище смерти отправит. Подумал подвижник, мудрец наилучший: «Владыку от смерти спасу неминучей, Царя исцелю от змеиного яда,
