Ревела, в нутро Океана впадая.На землю нахлынули крови потоки,В которых и близкий тонул, и далекий.Теряя колеса, и оси, и дышла,Сшибались в бою колесницы; и пришлыйИ здешний в предсмертных мученьях терзались.Слоны в гущу всадников грозно врезались,Топча лошадей, колесницы и конных,И стрелы впивались в слонов разъяренных,И падали грузно слоны друг на друга,И воплями их оглашалась округа,И долы тряслись, и вершины дрожали,И люди стонали, и лошади ржали.Пандавы на Бхишму, исполнены гнева,Напали со стрелами справа и слева.«Хватай! Опрокидывай! Бей в поясницу!» —Кричали бойцы, окружив колесницу.И места не стало у Бхишмы на теле,Где б стрелы, как струи дождя, не блестели,Торча, словно иглы, средь крови и грязи,Как на ощетинившемся дикобразе!Так Бхишма упал на глазах твоей рати,Упал с колесницы, о царь, на закате,К востоку упал головой, грозноликий, —Бессмертных и смертных послышались крики.Упал он — и наши сердца с ним упали.Он землю заставил заплакать в печали,Упал он, как Индры поникшее знамя,И ливнями небо заплакало с нами.Упал, придавил богатырь престарелыйНе землю, а в теле застрявшие стрелы».
[Воины прощаются с Бхишмой]
«Упав на закате на поле кровавом,Он смелости, твердости придал пандавам,Но это старейшего в роде паденьеТвоих кауравов повергло в смятенье.«То ствол, — причитали, — упал с колесницы,Отметивший племени Куру границы!»[113]Почувствовав горя безмерного бремя,Две рати сраженье прервали на время.Земля застонала, и солнце свой жгучийУтратило блеск, и упрятали тучиВсё небо, и вспыхнули молний зарницы:Сын Ганги, сын Ганги упал с колесницы!От битвы губительной в горе отпрянув,Воители двух опечаленных станов,Без твердых щитов, без воинственной стали,
