Они с треском открыли дверь, и появились еще двое с приколотыми к пиджакам значками Иммиграционного бюро.
— Мистер Майклз?
— Я Майклз, а это мистер Маккул.
— Слава Богу, что вы пришли, — сказал один из людей из Иммиграционного бюро. — Это ужасно.
Он открыл дверь.
— Они там.
— Они? — переспросил Джош.
— Эва и молоденькая девушка. Думаем, она одна из девушек Эвы.
Детектив посмотрел в записную книжку.
— Ее имя Лили Стабен.
Лили, юная проститутка с пленки Вилли.
— Откуда она?
— Из Гамбурга. Как и мадам. Она, видимо, ее новая проститутка.
Он поднял голову, когда вошел невысокий, коренастый мужчина с гранитным лицом.
— А, инспектор, эти люди из комитета, Майклз и Маккул. Правильно?
— Джош Майклз и Финн Маккул, — повторил Джош. — Мы в штате конгрессмена Келли Шеннона.
— Люди из Иммиграционного бюро сказали, что эти женщины были у вас в списке свидетелей, — произнес инспектор. — Это верно? Я должен составить рапорт.
— Они
— Например? — спросил инспектор.
— Ну, что-нибудь, — повторил Джош.
— Мы нашли несколько писем, некоторые на немецком.
— Короче, инспектор, — резко произнес Джош. — Вы нашли ее записную книжку?
Неожиданно инспектор стал очень официален.
— Сюда едет помощник окружного прокурора. Вам лучше поговорить с ним. У вас есть копия материалов на этих женщин?
— Думаю, вам лучше обратиться в комитет, инспектор, — быстро ответил Джош. — Нам надо на слушания. Только постарайтесь не говорить репортерам, что они были свидетелями комитета. Они ими не были.
Снаружи на тротуаре вокруг детектива собралась большая толпа репортеров, детектив сообщил некоторые сведения из своей записной книжки, так что репортеры бешено записывали. В стороне телерепортер выспрашивал у смотрителя здания, когда он в последний раз видел убитых женщин. Мы торопливо прошли мимо и перешли улицу, где полиция стала возводить заграждения.
— Он начал, Джош.
— Кто начал?
— Вилли. Мы должны что-то предпринять и быстро.
— У тебя есть что-нибудь на уме?
— Мы должны информировать полицию. Никто не знает, что он сделает дальше.
— С чего ты взял, что это Вилли?
— Кто еще может сотворить такое? Убить двух женщин!
— Ты когда-нибудь говорил со шлюхой? Их судьбы заставили бы твои волосы встать дыбом. Откуда нам знать, что это не какой-то парень, съехавший с катушек? Ты никогда не встречался с Эвой. А эта дамочка играла в суровые игры.
Мы оба наблюдали, как телеоператор снимает здание ручной камерой.
— Предположим, мы сообщим полиции, что это Вилли, а окажется, что это не он?
Джош повернулся ко мне.
— Мы просто не можем допустить, чтобы Вилли кто-нибудь схватил… по крайней мере сейчас.
— Нам следовало предпринять что-нибудь еще вчера ночью, Джош.
— Что? — презрительно спросил он. — Позвонить в участок на Вест-Сорок седьмой улице и сказать, что по городу бродит вооруженный парень, который подслушивал телефоны Сити-Холла и откопал скандальное досье на человека, который когда-нибудь станет президентом? Брось, Финн. Думай хоть немного головой!
Конечно, в его словах был смысл. Я мог представить холодный, сомневающийся голос детектива, который решил бы, что говорит либо с пьяницей, у которого излишне богатое воображением, либо с психом.
— Хорошо, что же нам делать?
— Я тревожусь о Джоунсе в Федерал-Билдинге. Репортеры, наверно, уже кружат вокруг него. Поторопимся.
Мы нашли Джоунса и нескольких следователей комитета в комнате свидетелей. Он включил древний слуховой аппарат на максимальную мощность и кричал по телефону на одного из слуг в Вексфорд-Холле. Увидев нас, он швырнул трубку телефона и повалился на стул.
— Боже, где же вы были, парни? — заорал он. — Здесь уйма репортеров выкрикивают вопросы о каких-то шлюхах, убитых на Сентрал-Парк-Вест.
— Что вы им сказали? — требовательно спросил Джош.
— А что я мог им сказать? — ответил Джоунс. — Я ничего не знаю об этих женщинах. Они убиты? Это была женщина с черной книжкой?
Джош потрепал Джоунса по плечу.
— Я располагаю всеми фактами, конгрессмен, и если вы дадите нам пять минут, я подготовлю вам заявление, которое попадет на первые страницы газет и в каждую телепередачу по всей стране. Вы только успокойтесь.
Потом он велел одному из следователей:
— Приготовьте кофе и скажите этим ребятам снаружи, что конгрессмен Джоунс через полчаса проведет пресс-конференцию. Уведомите телевидение. Позвоните также в АП и ЮПИ и попросите их прислать своих людей.
Джош сбросил пиджак и швырнул его на спинку стула.
— Сегодня у нас будет трудный день.
За свою жизнь я посетил бесчисленное количество слушаний в Сенате и Палате Представителей, но эти были самыми дикими на моей памяти. Это действительно был позорный цирк. Джош написал двухстраничное заявление, описывая, как комитет получил информацию о деятельности Эвы и передал отчет Иммиграционному бюро. Потом вышла из строя одна из батареек в слуховом аппарате Джоунса, и это усилило путаницу. В то время как фотографы и телеоператоры отталкивали друг друга, чтобы снять лучшие кадры, репортеры, как с телевидения, так и пишущая братия, окружили Джоунса наподобие банды индейцев, напавших на вереницу повозок. Они выкрикивали один вопрос за другим. Некоторые вопросы Джоунс расслышал, другие нет, поэтому он давал не те ответы или ответы, не имеющие ничего общего с предметом. Тем временем я обнаружил, что два следователя носятся по городу в поисках батареек для аппарата Джоунса, который, надо думать, был сотворен на рубеже столетия.
Привели Бенни, и временами казалось, что он откажется от испытания очной ставкой с Ремингтоном и Сондерсом. Он явно похудел и тревожился из-за отсутствия Молли.
— Я смотрел в зал, но ее нет, — пожаловался он. — Она больна?
— Она прекрасно себя чувствует, — бодро сообщил Джош. — Видимо, она опаздывает из-за движения на дорогах. Ты же знаешь скоростную дорогу Вест-Сайда в начале недели, Бенни.
— Вы говорили с ней? — спросил он.
— Конечно. Она в мотеле «Бернинг Оук». Из Вексфорда можно доплюнуть до плавательного бассейна
