Мы не можем закончить эту главу, не присмотревшись к одному очень загадочному персонажу — Иосифу, прозванному Аримафейским. Наивная легенда о Граале именно его выводит на сцену в качестве первого действующего лица.

Этот Иосиф Аримафейский волей составителей Евангелий принимает разные облики. Матфей (27:57–61) просто пишет, что могила, в которой тот похоронил Иисуса, была его собственностью. Иоанн (19:38) сообщает, что он был учеником Иисуса, но «тайным». Марк (15:43) делает его «знаменитым членом совета», а Лука (23:50) называет его просто «членом совета» — видимо, синедриона. Что касается его настоящего имени, то есть Иосиф бар-имярек, по еврейскому обычаю, то оно нам неизвестно. Его называют просто Аримафейским. Так вот, в географии Ветхого Завета, в произведениях Иосифа Флавия, равно как и в Талмуде, было бы бесполезно искать географический пункт под названием Аримафея. Поэтому сделаем вывод, что, как и в отношении Назарета, это не случайно и от нас что-то скрывают.

Так вот, если мы разобьем это причудливое слово на части, чтобы вернуть (или придать) ему древнееврейский вид, перед нами окажется два основных слога: ar и mat, которые в иврите мы обнаружим в словах, имеющих прямое отношение к смерти и погребениям:

aretz — поле, земля;

har — яма, дыра;

math — смерть.

Так, библейское слово Hatzarmoth[117], означающее «двор мертвых» (Быт., 10:26), имеет тех же филологических «сообщников».

Итак, совершенно очевидно, что название мнимой деревни Аримафея, не существовавшей во времена Иисуса, представляет собой банальный варваризм на основе древнееврейского har'math, означающего как «кладбище», так и «погребение».

Словом, Иосиф Аримафейский — это Иосиф Могильщик, «хранитель кладбища», если Иисус был похоронен в ритуальном некрополе в Гефсиманском саду (к юго-востоку от Иерусалима), либо хранитель «позорной ямы», если тот был похоронен на Голгофе.

В любом случае «знаменитый член совета» — на самом деле представитель низкого класса, постоянно нечистый в представлении иудейского Закона, потому что без конца вынужденный иметь дело с трупами.

Мы оказались далеко от легенды о Граале[118], вырезанном из изумруда с 72 гранями, который отделился от лба Люцифера во время падения последнего, и полученном Иосифом Аримафейским после Тайной вечери.

План Иерусалима начала нашей эры, воссозданный на основе мозаики 575 г.

1 — так называемая могила Авессалома

2 — так называемая могила Захарии

3 — дворец Хасмонеев

4 — Биркет-Израиль

Наконец, последняя деталь, подтверждающая, что так называемый Иосиф Аримафейский был не кем иным, как Иосифом Могильщиком.

В Евангелии от Варфоломея, очень гностическом тексте, упоминающемся уже в IV веке (а значит, появившемся немного раньше), владелец сада, где якобы был похоронен Иисус, зовется уже не Иосифом, а Филогеном, от греческого philos — друг и genos — рождение, жизнь. То есть «друг жизни».

Это признание. Человека, который постоянно нечист в силу своего ремесла — рыть могилы, попытались заменить банальным «садовником» и дать ему имя, абсолютно противоположное его печальной функции. Увы, кто слишком желает доказать, ничего не доказывает, как гласит пословица.

Вот этот текст:

«Они стояли в саду Филогена, садовника (Kerouros), чьего сына Симеона Спаситель исцелил, когда спускался с Масличной горы с апостолами» (Евангелие от Варфоломея. 2-й фрагмент).

Мы снова находим подтверждение, что могила, где был похоронен Иисус, находилась в Гефсиманском саду, потому что именно там он встретил Иосифа Могильщика, который уже в силу своего ремесла жил совсем рядом с ритуальным кладбищем, расположенным также недалеко от Масличной горы, как видно.

Итак, теперь мы знаем, что Иосиф Аримафейский — это по-древнееврейски Иосиф har- ha-mettim, то есть «Иосиф Ямы Мертвых». Это довольно любопытно указывает на единственную яму для многих мертвых.

А последнее очень напоминает ту «позорную яму», куда бросали тела казненных, тем более что, как отмечает Даниэль-Ропс в книге «Иисус в Его время», римляне чаще всего распинали приговоренных рядом с кладбищем.

Это позволяет нам заключить, что «fossa infamia» вполне могла находиться в Гефсиманском саду, рядом с ритуальным кладбищем…

Эта аксиома, очень распространенная в то время в Израиле, обычно сокращалась так: «Прощайте ваших врагов, и вы соберете им на голову горящие угли». С ее помощью мы лучше поймем, особенно в свете последующих событий, в каком совершенстве Иисус знал все арканы Оккультного и прежде всего тот, который состоит в следующем: надо позволять противнику совершать против вас как можно больше враждебных действий. Поступая так и не отвечая, мы не приводим в равновесие таинственные весы Рока; рано или поздно равновесие восстановится, и противник получит ответный удар, с которым ему разом вернется все, что он творил в течение порой довольно долгого периода.

Впрочем, эту тактику, столь же эффективную, сколь и оккультную, христиане сознательно применяли в ущерб Римской империи

Так вот, это таинственное правило Иисус использовал, когда его прибивали к кресту, если верить Евангелиям, написанным в IV веке по-гречески и греками. Две гипотезы. Либо этот рассказ вставили туда, чтобы еще раз угодить Риму, потому что палачи были римскими легионерами. И в таком случае Иисус никогда не произносил этих слов. Либо это подлинный факт, и в таком случае Иисус лишь применил хорошо известную пословицу, когда произнес знаменитые слова: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лук., 23:34).

Впрочем, в своем произведении «Синопсис Евангелий» преп. Дейс пишет, что «текстуальная подлинность прощального слова спорна» (Deiss, Lucien. Synopse: de Matthieu, Marc et Luc, avec des paralleles de Jean. Paris: Desclee, De Brouwer. T. II. 1964. P. 313).

Как бы то ни было, мы никогда не узнаем, подлинна эта фраза или нет. Действительно, первоначальные Евангелия утеряны, а Ориген (II–III вв.) пишет, что уже в его время первоначальное Евангелие от Матфея было неизвестно. Если мы его найдем, вероятно, в нем обнаружатся тексты, довольно непохожие на те, которые сочиняли в IV веке безымянные писцы, что доказывают уже апокрифы. Ведь того же Оригена переписывал Руфин Аквилейский, причем в том же IV веке, и означенный Руфин не скрывает, что исправлял Оригена, когда последний казался ему недостаточно ортодоксальным. Он осмеливается