Это все. Чей-то голос поет вдалеке. Вдалеке. Но душа не смиряется с тем, что ее потерял я. Я ищу ее взглядом, как будто хочу подойти к ней. Сердце ищет ее, а она не со мною. Такая же ночь, и белеют под нею все те же деревья. Мы тоже ведь были тогда, но уже мы — не те. Не люблю ее, нет, но, быть может, люблю. Так любовь коротка, так огромно забвенье. Потому что в такую же ночь я ее обнимал, душа не смиряется с тем, что ее потерял я. Хоть это последнее горе, которое мне причиняет она, и это последние строчки, которые я ей пишу.

Walking around[285]

Перевод В. Столбова

Так случилось, что я устал быть человеком. Я захожу в ателье и в кино скучный, непроницаемый, как тряпочный лебедь, плавающий в луже мочи и пепла. Ароматы парикмахерских вызывают у меня потоки слез. Я хочу одного — отдохнуть, словно камень. Я хочу одного — не видеть ни учреждений, ни аптек, ни парков, ни магазинов, ни лифтов. Так случилось, что у меня устали ноги и ногти, и моя кожа и моя тень устали. Так случилось, что я устал быть человеком. И все же я был бы рад до смерти напугать нотариуса сорванной лилией или прихлопнуть монашку своим собственным ухом. Было бы просто прекрасно бродить по улицам, размахивая зеленым ножом, и кричать, кричать, пока не замерзнешь. Я не хочу прозябать корневищем в потемках, которое дрожит, и тянется, и дергается во сне, ползет вниз, в мокрые недра земли, все впитывая, обо всем думая и обедая каждый день. Зачем мне столько несчастий? Я не хочу больше быть могилой и корнем, подземельем, мертвецами набитым подвалом, не хочу леденеть о тоски, умирать от горя. Я прохожу спокойно, глазастый, обутый в ботинки, гневный и забывающий про свой гнев, прохожу, пересекаю конторы и ортопедические кабинеты. И дворы, где на проволоке болтается просыхающее белье — рубашки, кальсоны и полотенца, и все они плачут медленными грязными слезами.

Т. ду Амарал. «Бразилия». XX в.

Возвращается осень

Перевод Л. Мартынова

День омраченный падает с колоколен, будто бы вдовье трепещущее покрывало. Этот цвет, эта дрема уходящих в землю черешен, это струенье дыма, наплывающего бесконечно и меняющего окраску влаги и поцелуев. Я не знаю, понятно вам это? Ночь нисходит, поэт одинокий слышит осени конский топот; и, растоптаны, листья страха шелестят в глубине артерий. В небе — что-то густое, точно язык воловий, некоторая неясность в небе и в атмосфере. Все возвращается на свое место: неизбежные адвокаты, руки, бутыли с маслом, словом — все признаки жизни и прежде всего кровати,
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату