полные влаги кровавой;грязные уши подслушивают сокровенные тайны людские,убийцы по лестницам сходят,но дело не в этом, а в старом галопе осени старой;осени старая лошадь скачет своей дорогой.Осени старая лошадь с красною бородою,на губах — пена,а за осенью — дух океанаи блуждающий запах могильного тлена.Эти дни, что с небес ниспадают, как пепел,этот пепел, который должны разнести по земле голубки,это нити, сплетенные забытьем и слезами,это время, дремавшее долгие годы под колоколами,эти ветхие платья,эти женщины, видящие, как падают снежные хлопья,эти черные маки, взглянув на которые, люди прощаются с жизнью, —все мне падает в руки, которые я подымаюк дождливому небу.
Объяснение
Перевод И. Эренбурга
Вы спросите: где же сирень,где метафизика, усыпанная маками,где дождь, что выстукивал слова,полные пауз и птиц?Я вам расскажу, что со мною случилось.Я жил в Мадриде, в квартале, где много колоколен,много башенных часов и деревьев.Оттуда я виделсухое лицо Кастилии:океан из кожи.Мой дом называли «домом цветов».Повсюду цвела герань.Это был веселый домс собаками и с детьми.Помнишь, Рауль?[286]Помнишь, Рафаэль?Федерико, ты под землей, ты помнишь балкон?Июнь метал цветы в твой рот.Все окрест било громким:горы взволнованных хлебов,базар Аргуэльес и памятник,как чернильница, среди рыбин.Оливковое масло текло в жбаны.Сердцебиение ног заполняло улицы.Метры, литры. Острый настой жизни.Груды судаков. Крышии усталая стрелка на холодном солнце.Слоновая кость картошки,а помидоры — до самого моря.В одно утро все загорелось.Из-под земли вышел огонь,он пожирал живых.С тех пор — огонь,с тех пор — порох,с тех пор — кровь.Разбойники с марокканцами[287] и самолетами,разбойники с перстнями и герцогинями,разбойники с монахами, благославлявшими убийц,пришли,и по улицам кровь детейтекла просто, как кровь детей.Шакалы, от которых отступятся шакалы,гадюки — их возненавидят гадюки,камни — их выплюнет репейник.Я видел, как в ответ поднялась кровь Испании,чтобы потопить васв одной волнегордости и ножей.
