Серые глаза округлились и застыли. Губы приоткрылись, но так и не исторгли ни единого звука, зато левая щека Рогара начала нервно подрагивать. Все вместе выглядело настолько забавно, что я не смог удержаться и… расхохотался. Рухнул спиной назад и с минуту катался по полу, похрюкивая от неожиданного подаренного мне веселья. По-моему, даже слезы от смеха брызнули..

А когда снова занял сидячее положение, увидел в глазах Мастера досаду.

– Ох, дяденька… – выдавливаю последнюю смешинку, успокаиваясь. – Сразу видно, что ты – не маг…

– Это-то здесь причем? – растерянно спрашивает Рогар.

– Да при всем… Если бы хоть раз в жизни попробовал сплести матру Вопрошения30, знал бы, КАК спрашивать.

– И как же?

– Коротко, и по существу! Раса, полное имя, род.

– И ты бы ответил?

– А куда бы я делся?

– Верится с трудом, – качает головой Мастер.

– Ну и не верь! – обижаюсь. – Спросил бы правильно, и узнал то, что нужно. А так только зря шанс израсходовал.

– Думается, не зря, – ответный взгляд постепенно наполняется смехом.

– М-да? Рад за тебя, если так. Но впредь… Обращайся с вопросами бережнее, ладно? И они тебе за то благодарны будут.

– Да, не зря, – уверенный кивок. – Я ожидал, что ты уйдешь от ответа, но… не таким образом. Не так просто… Ошибся, признаю. Но эта ошибка важнее и дороже правды, которую я мог бы услышать.

– Неужели? И чем же?

– Мне, в сущности, нет никакого дела до того, кем ты родился и где рос. Имя, раса и все прочее – это всего лишь внешние признаки, определяющие начальное местоположение в круге мироздания. А вот то, что внутри… Оно гораздо интереснее и гораздо ценнее. И я полагаю, что, наконец-то, отыскал клад, мне предназначенный…

– Клад? – ой, что-то мне перестает нравиться настроение Рогара. – Ты о чем, дяденька?

Мне отвечают вопросом:

– Знаешь, что означают руны, изображенные на бляхе?

– Хм… Вопрос не ко мне. Правда, ученый человек намедни сказал, что их можно прочитать как «собственность», «принадлежность» и… кажется, «неотъемлемая часть». И что с того?

– Он был прав, этот ученый человек. Если вникать в суть надписи, так она и читается, однако… Не всегда сочетание рун следует трактовать по общепринятым канонам. Понимаешь, о чем идет речь? – испытующий взгляд.

– Кажется. Ты хочешь сказать, что эти закорючки, соединенные определенным образом, означают вовсе не какое-то слово, а некое понятие, никоим образом не связанное с… Своего рода шифр, да?

– Именно! Шифр, значение которого известно лишь тому, кому оно должно быть известно, – с чувством глубокого удовлетворения Мастер заканчивает мое маленькое путешествие в теорию мира тайных знаков.

– Ты совершенно заморочил мне голову, – потираю пальцами висок. – Шифры, знаки, тайны, шпионские игры… Я-то каким боком тут затесался?

– Еще не понял?

– Честно говоря, и не пытался.

– И не спросишь? – лукавый прищур.

– А зачем? Нужно – сам расскажешь, не нужно… Буду спать спокойнее.

– Ты настолько не любопытен? – снова удивление, но теперь с оттенком уважительности.

– Любопытство не доводит до добра! – изрекаю с пафосом Королевского Советника.

– В каких-то вещах – да, – соглашается Мастер.

– Во всех! – остаюсь непреклонен, о чем и заявляю. – Будь я любопытным, мог бы узнать все еще в тот раз, когда встретился с Гедрином!

– Он бы не проговорился, – предположение, но не слишком-то уверенное.

– Ха! Даже не успел бы сообразить! Если бы я захотел. Но я не хочу. Не хочу заранее знать о бедах, которые все равно окажутся рано или поздно у меня на пути.

– Не любишь трудности?

– А кто их любит? Только сумасшедшие герои, а я не из таких!

– Вижу, – ухмылка, прячущаяся в усах. – Но сейчас тебе придется узнать то, от чего ты старательно убегал.

– А надо ли? – сомневаюсь. И – содрогаюсь.

– Не знаю, – легко признается Мастер. – Но чувствую: срок настал. Ты удивляешься, что во Дворе я не вел себя «подобающим образом»: не отшлепал тебя и не утащил за ухо прочь, как следовало бы?

– Удивляюсь.

– А между тем, все объясняется очень просто: один Мастер не имеет права вмешиваться в действия другого. Ни при каких обстоятельствах. Даже если чужие поступки противоречат здравому смыслу и выглядят нелепыми и опасными, нельзя встревать со своими взглядами и советами. В крайнем случае разрешается предложить помощь.

– Это все замечательно, что ты говоришь, но… Как сюда вписывается наша с тобой ситуация? – не хочу верить в услышанное. Не хочу. И не просите! Ну, пожалуйста, не надо…

– Все еще не понял? Или не желаешь понимать? Да, второе вернее, – щурится Рогар. – Я же сказал: Мастера не вмешиваются в дела друг друга.

– Со слухом у меня пока проблем нет, дяденька, а вот с соображением… Ты упорно именуешь меня Мастером. За какие заслуги? Лично я не вижу ничего такого, что бы могло…

– И не увидишь, – успокаивает меня Рогар. Точнее, пытается успокоить. – Звание Мастера приходит извне, хочешь ты того или нет. Просто в один прекрасный миг…

– Скорее – ужасный!

– Если так тебе больше нравится – ужасный, – согласный кивок. – Так вот, наступает миг, и глаза тех, кто на тебя смотрит, присваивают тебе этот титул.

– Но ведь, можно ошибиться… – протестую, заранее сознавая всю бесполезность этого занятия.

– В данном вопросе – нет! – отрезает Мастер. – Ты и сам мог заметить. Только не хотел. Ты же видел глаза этой девочки, Леф? Как она на тебя смотрела! За несколько минут ты сделал ее мудрее на целую жизнь, подарив Цель, к которой она сама пришла бы ой как не скоро… Если бы вообще пришла. А Шэрол? Ты разбил его душу на кусочки и собрал новую мозаику, ни разу не перепутав узор. Мало доказательств? Я уж не говорю о том, сколько всего ты натворил в присутствии Эри… Она рассказывала. Рассказывала, заставляя меня испытывать самый настоящий стыд.

– Стыд? Из-за меня? – почему-то подобное предположение больным эхом отзывается где-то в груди.

– Из-за себя самого. Я был излишне самоуверен и превысил свои полномочия.

– Превысил? – озвученные откровения меня не вдохновляют. Ни капельки. Всю жизнь старался избегать ответственности и серьезности по отношению к миру, а теперь… Теперь этот седобородый человек пытается…

– Да. И должен извиниться.

– За что?! – срываюсь на крик.

– За то, что надел на тебя ошейник.

– Да тут извиняться-то… – нет, дяденька, причина вовсе не в ошейнике. Или не только в нем.

– Хоть раз выслушай меня, не перебивая! – просит Мастер. На самом деле, просит. – Когда я увидел тебя в том трактире… Мне всего лишь показалось на миг… Подходящий материал, не более. И я решил рискнуть. Но чем дольше наблюдал за тобой, тем яснее понимал, что совершил ошибку. Я хотел сделать из тебя своего преемника, когда, в действительности, ты уже был в полушаге от того, чтобы стать Мастером. Стать по собственной воле. А я-то, дурень старый, видел себя в роли наставника!… Прости. Моя вина. Так