ошеломленная фигура.

– Я думаю, – осторожно сказал капитан, – что нам лучше предпринять быстрые меры.

– Верно, – сказал сержант Двоеточие, – стоя здесь, человек может получить увечья.

Они с большой осторожностью немного отбежали от таверны, туда, где звуки ломающегося дерева и разбиваемого стекла не были так слышны, и стояли, старательно избегая глядеть друг другу в глаза. Время от времени из таверны доносился крик, и вновь и вновь таинственный звон, как будто кто-то бил в гонг коленом.

Недоумевая и теряясь в догадках, они молча стояли посреди маленькой лужи.

– У вас был отпуск в этом году, сержант? – спросил наконец капитан, раскачиваясь взад и вперед на носках.

– Да, сэр. Посылал свою жену в Квирм в прошлом месяце, сэр, повидать тетушку.

– Там чудесно в это время года, как мне говорили.

– Да, сэр.

– Все в герани и все такое.

Из верхнего окна вылетела фигура и приземлилась на булыжники мостовой.

– Так вот почему они пользуются цветочными солнечными часами, не так ли? – в отчаянии сказал капитан.

– Да, сэр. Чудесно, сэр. Все покрыто маленькими цветами, сэр.

Затем донеслись повторяющиеся звуки, как будто колотили чем-то тяжелым по дереву. Бодряк вздрогнул.

– Я не думаю, что он испытывает счастье от пребывания в Дозоре, сэр, – добродушно сказал сержант.

Дверь «Штопаного Барабана» срывали во время потасовок так часто, что недавно были навешены специальные петли, а потому, когда последующий исполинский удар сорвал дверь вместе с дверной рамой, вырвав их из стены, это лишь показало, как много денег было напрасно потрачено. Среди обломков кто-то попытался встать на колени, застонал и опять резко рухнул.

– Ну, кажется, что это все… – начал капитан, но его опередил Валет.

– Это же чертов тролль!

– Что? – сказал Бодряк.

– Это тролль! Тот самый, который стоит на дверях!

Они продолжали наблюдать с чрезвычайным вниманием.

Это на самом деле был Осколок, шлепала.

Весьма трудно нанести увечья подобному созданию, которое, с какой стороны ни погляди, являлось движущимся камнем. Хотя кому-то, казалось бы, нужно было им управлять. Упавший тролль издал стон, похожий на звук столкнувшихся кирпичей.

– Поворот как в книгах, – колеблясь сказал сержант.

Втроем они повернулись и уставились на ярко освещенный прямоугольник, бывший недавно дверным проемом. События казалось приняли более тихий характер.

– Вы же не думаете, – сказал сержант, – что он победил, верно?

Капитан усмирил отвисшую челюсть.

– Мы обязаны узнать что с нашим коллегой и сослуживцем, – сказал он.

Позади кто-то захныкал. Они повернулись и увидали Валета, скачущего на одной ноге и схватившегося за ступню.

– Что с тобой, парень? – сказал Бодряк.

Валет издавал предсмертные стоны.

Сержант Валет начал понимать. Хотя осторожное подобострастие было главной чертой поведения Дозора, не было ни одного члена отряда, который бы не попадал, каждый в свое время, под горячую руку Осколка. Валет просто попытался сыграть в кошки-мышки в наилучших традициях полицейских, принятых повсеместно.

– Он пошел и стукнул его камнем, сэр, – сказал он.

– Безобразие! – ни к кому не обращаясь, сказал капитан. Он заколебался. – Госпожа Природа движется странными путями, не так ли?

– Вы правы, сэр, – сказал сержант.

– А сейчас, – сказал капитан, вынимая меч, – вперед!

– Да, сэр.

– Это относится и к вам, сержант, – добавил капитан.

– Да, сэр.

Возможно, это было самое осмотрительное наступление в истории военных маневров, где-то в самом низу шкалы, если считать, что вверху Атака Легкой Бригады.

Они осторожно осмотрелись, заглянув за сломанный дверной проем.

Там было множество людей, поваленных на столах, или на том, что оставалось от столов. Остававшиеся в сознании не испытывали от этого счастья.

Морковка стоял посреди комнаты. Его ржавая кольчуга была порвана, шлем потерян, его качало из стороны в сторону и один глаз уже готовился вздуться от синяка, но, узнав капитана, он уронил слабо сопротивлявшегося посетителя, которого он держал, и отдал честь.

– Осмелюсь доложить, тридцать одно правонарушение о Зачинании Драки, сэр, пятьдесят шесть случаев Буйного Поведения, сорок одно правонарушение о Воспрепятствовании Офицеру Дозора при Исполнении им Обязанностей, тринадцать правонарушений о Нападении с Применением Смертоносного Оружия, шесть случаев Злонамеренной Задержки, а… а… капрал Валет до сих пор не показал мне ни одного входа и выхода…

Он упал навзничь, ломая на лету стол.

Капитан Бодряк кашлянул. Он был совершенно не уверен, что полагается дальше делать. Насколько он знал, Дозор никогда до того не оказывался в подобном положении.

– Думаю, что стоит дать ему чего-нибудь выпить, сержант, – сказал он.

– Да, сэр.

– И мне один глоток.

– Да, сэр.

– Возьмите и себе, почему бы и нет.

– Да, сэр.

– А вы, капрал, будьте так любезны – что вы делаете?

– Обыскиваютеласэр, – выпрямившись, быстро сказал Валет. – Для сбора доказательств, и тому подобное.

– В их кошельках?

Валет спрятал руки за спиной.

– Вам никогда не понять, сэр, – сказал он.

Сержант обнаружил чудом не разбившуюся бутылку со спиртом и влил большую часть содержимого Морковке в рот.

– Что мы собираемся со всем этим хламом делать, капитан? – сказал он через плечо.

– Ни малейшего понятия, – сказал, присаживаясь, Бодряк.

Тюрьма Дозора была слишком велика для шестерых маленьких людишек, которые были просто людским материалом, который можно бросить в тюрьму. Впрочем, эти…

Он с отчаянием осмотрелся. Там был Норк Пронзающий, лежавший под столом и пускавший носом пузыри. Там был Большой Генри. Там был Хватальщик Симмонс, один из самых ужасных кабацких драчунов в городе. В общем и целом, тут было множество людей, которым не стоило находиться поблизости, когда они очнутся.

– Мы могли бы перерезать им глотки, сэр, – сказал Валет, ветеран в подсчете трофеев на полях сражений.

Он обнаружил потерявшего сознание драчуна, который был нужного размера, и вдумчиво снимал с того сапоги, выглядевшие совершенно новыми и нужного размера.