Внемлет, Эитову дщерь, искусную в зельях, стрелою
Ранив, к Эзону ее преклонить. И тогда уж, я мыслю,
По наущеньям ее руно привезет он в Элладу».
В свой черед отвечала она приветливой речью:
«Гера, ведь я от рожденья не ведаю выстрелов бога.
Пользы много ли в ней, в улещающей страсти, не знаю.
Если тебе самой по душе твоя мысль, — за тобою
Следом пойду. Но с Кипридою речь сама поведи ты».
Молвила, и, поспешая, пошли они к дому большому,
Что для Киприды воздвиг супруг ее, бог хромоногий,
В пору, когда от Зевса ее получил он в супруги.
Обе на двор вступили и стали они в переходах
Ложе его. Но в кузницу бог, к наковальням гремучим
Сам спозаранок ушел, к бродячего острова глубям,
Где на огне мастерил он свои изделья искусно;
Дома Киприда одна на точеном кресле сидела
Против дверей; обрамляли лилейные плечи ей пряди
Гребнем их золотым чесала она, — ей хотелось
В длинные локоны их заплести. Но она удержалась,
Двух увидав перед дверью богинь, и войти их просила,
С кресла вскочив; усадила затем их на стулья и после
И, улыбаясь, с такой обратилась к ним вкрадчивой речью:
«Что за нужда ко мне привела вас? Что за желанье?
Здесь вы, друзья, не бывали давно! С чем пришли вы? И раньше
Был не част ваш приход, — ведь вы из богинь всех богини!»
Гера на это в ответ с таким обратилась к ней словом:
«Тешишься ты! А у нас от беды в смятении сердце!
В Фазис вошли и в реке на причал поставили судно
И Эзонид и другие, что с ним за руном устремились.
Вот за них-то за всех, ибо близится к подвигу время,
Я ведь его, даже если в Аид на ладье поплывет он,
Чтобы от медных оков самого Иксиона избавить,
Вызволю силой своей, сколько есть у меня ее в теле,
Дабы от участи злой не ушел, надо мной насмеявшись,
Пелий, что нагло меня непричастною жертвам соделал.
Сверх того для меня и допрежь Эзонид был любезен, —
С дня, как близ устья Анавра в самую пору разлива
Он повстречался мне, людей испытующей честность;
Шел он с охоты тогда. От снега белели вершины
Бурные, вниз низвергаясь, неслись с оглушающим гулом.
Старицы вид приняла я тогда, и меня пожалел он,
На плечи поднял, пронес через бурные воды. С тех пор я
И опекаю его непрестанно. А Пелий возмездья
Не понесет, если ты не даруешь Язону возврата».
Так прорекла, — и Киприда не тотчас могла ей ответить:
Благоговела она пред просящей о помощи Герой,
После же к ней обратилась с такою короткою речью:
«Пусть никого для тебя презренней Киприды не будет,
Словом ли, делом ли я не исполню, коль это под силу
Слабым моим рукам. Никакой мне не нужно награды!»
Молвила. Гера ж в ответ, поразмыслив, вот что сказала:
«Знай, мы пришли, ни в руках твоих не нуждаясь, ни в силе!
Сыну лишь ты, не тревожа себя, отдай приказанье,
Чтобы Эитову дшерь он склонил полюбить Эзонида.
Если с ним сговорится она, ему благомысля,
То золотое руно, я мню, без труда он добудет,
С ним возвратится в Иолк, — она ведь хитра и лукава!»
«Вас-то скорей, чем меня, он послушает, Гера с Афиной!
Может, в бесстыжих глазах у него, — ведь стыда он не знает, —
Будет хоть капля стыда, когда вас он увидит обеих.
Ну, а меня он не ставит ни в грош — дерзит и глумится.
Я была уж не прочь, возмущенная злом этим, вместе
С луком его заодно изломать и противные стрелы
Тут же пред ним. Ведь он пригрозил мне на днях, обозлившись,
Что, коль рук я держать от него вдалеке не желаю,
Воли гневу доколь не дает он, — раскаюсь в грядущем».
Переглянулись. Киприда же им сказала с печалью:
«Только смех возбуждает в других мое горе. Не след бы
Всем о нем говорить, — про себя его знать бы довольно.
Ныне ж, коль дело для вас, для обеих, желательно, надо
Вам порадеть: я сына смягчу, — он не будет ослушлив!»
Молвила так. Руки ее нежной коснулася Гера
И, улыбнувшись слегка, в свой черед ей так отвечала:
«Так уж исполни свое обещанье ты, Киферея,
Да поскорей, и как ты ни гневна на сына, его ты
Молвила, встала со стула, ей вслед поднялася Афина,
Обе в обратный путь пошли. Потом и Киприда
Тоже пошла по лощинам Олимпа на поиски сына.
Вскоре его в сторонке нашла в саду у Зевеса
Не одного: с ним был Ганимед, которого в небе
Вместе с богами Зевес поселил когда-то, прельщенный
Дивной его красотой. Играли они в золотые
Бабки, как то подобает мальчишкам, сходным по праву.
