смертельным. Интересно, как подействует подобный парализатор на самого мертвеца?

   Призвав в помощники Воздух, азгарец сплел тонкую серебряную сеть, и дружественная стихия услужливо обернула обездвиживающую, блокирующую магию паутинку вокруг шагнувшей на шаткое крылечко мумии. Но когда осталось лишь закрепить заклятие, наложив на готовое уже плетение замок, сидящая на плече старика кошка неожиданно выбросила вперед когтистую лапку, в черных глазницах увенчанного треугольными ушками черепа вспыхнули синие льдинки, и охотничья сеть осыпалась, выпуская добычу. Ловко! Значит, колдун сотворил зверюшку по своему образу и подобию, наделив ее частью оставшейся ему в послежизнии силы. Тогда не удивительно, что обитатели расположенных поблизости домов до сих пор ничего не замечали: Неумерший преспокойно сидел в доме, выставив слабенькую защиту от непрошенных гостей (что-то же отпугивало ворон?), а на охоту отправлял свою кошечку. Ночью. Ведь в это время суток все кошки серы, даже мертвые. И, кроме того, мелкая нежить, видимо сохранила в себе остатки животного чутья, раз уж смогла разглядеть плетущиеся вокруг хозяина чары. А раз так, то следует избавить неупокойника от столь сообразительной помощницы.

   Магистр некромантии долго не раздумывал, нужная формула всплыла сама собой. Сорвавшаяся с ладони мощная струя пламени сбила с плеча мертвеца полуразложившегося зверька, и успевший закрыться Неумерший злобно захрипел, почувствовав гибель частички себя, заточенной в маленьком тельце.

   Но что же с ним самим делать?

   Что? С правильным ответом на этот вопрос тэр Салзар так и не определился. Стоит ли попытаться его пленить, в надежде, что из скудных остатков былого разума удастся извлечь информацию об убившем его колдуне, или, не растрачивая впустую энергию, уничтожить порождение Тьмы, разрушив возведенную вокруг мертвого тела защиту?

   Противник его от подобных дилемм не страдал. Лишившись четырехлапой подружки, мертвец буквально взбесился, и хотя все раздумья азгарца заняли не более трех секунд, времени этого оказалось достаточно, чтобы колдун собрался с силами, и обрывки неумершего как и он сам дара сотворили ринувшийся вперед 'ледяной рой'. Тысяча магических пчелок с звенящими по воздуху крылышками в одно мгновенье заставили воздух вокруг остыть, превратив летний вечер в морозную зимнюю ночь: даже стоящие в оцеплении солдаты и выставившие блокаду маги ощутили дуновение холода, а трава под ногами некроманта покрылась хрустящей изморозью. Несколько волшебных насекомых успели подлететь к нему до того как он установил щит, и их длинные жала, похожие на тончайшие ледяные иглы, прорвав одежду, вонзились глубоко под кожу, пытаясь заморозить бегущую по венам кровь. Хвала богам, для этого их было слишком мало. Снова пришлось прибегнуть к силе Огня и, убрав защиту, Салзар в то же мгновенье отпустил от себя во все стороны тяжелую жаркую волну. Замерзшая было трава в один короткий миг успела и оттаять, и просохнуть, и загореться, остывший воздух прогрелся на много гиаров вокруг, а 'рой' бесследно растаял, как и положено попавшим в тропический зной снежинкам.

   Не дожидаясь от Неумершего новых попыток, некромант ударил по нему классическим 'тленом'. Это заклинание использовалось охотниками на нежить против зомби и неодухотворенных умертвий, магическая формула ускоряла процесс разложения мертвой материи от нескольких лет до нескольких секунд. Но видимо крепко привязанный к телу дух делал данное заклятие неприемлемым для его уничтожения. 'Тлен' сумел пробить слабый щит мертвого чародея, но осыпался вокруг него безвредной серой пылью, кажется, лишь слегка попортив и без того пришедшую в негодность мантию.

   Не то! Все не то! Стихийные плетения и заклятия против обычной нежити возможно и принесли бы какие-нибудь ощутимые плоды со временем, только вот времени этого было не так уж и много. А сил подобные чары забирали немало. Вокруг того, что некогда было магистром Феастом, замерцало неживое лиловое свечение, просигналив о том, что неупокоившийся колдун готовит новую атаку, а Ворон не придумал ничего иного, как усилить свой щит. Если и дальше так пойдет, долго он не продержится.

   - Что вы творите, Салзар? - донесся до него гневный оклик Марко. - Вы некромант или стихийник- недоучка? Жечь дохлых кошек и я бы мог. Сожгите мертвеца!

   - Нет, и вы не смейте! Стойте, где стоите!

   Мало уничтожить тело, надо разорвать его связь с духом. Отпустить измученное, обезумевшее от такой полужизни сознание. Печально, но то, что в нем не осталось ни крупицы разума и памяти, стало теперь очевидно.

   К хорам стихийную магию! Он - некромант шестой ступени, всего два шага отделяют его от Вершины, так неужели он не сможет разрезать связующую дух и материю нить? Если бы еще знать, из чего сплетена эта ниточка. Что неведомый злодей сотворил с престарелым волшебником-инструменталистом, чтобы превратить его в это?

   - Не дурите, Салзар! - снова орет Медведь.

   Странно, а куда подевался 'магистр'? Или хотя бы 'тэр'?

   - Оставайтесь на месте, Марко! - к демонам этих 'тэров'. - Я знаю, что делать!

   Неумерший тоже знал. В выставленный некромантом щит ударил 'глубинный свет'. С трудом удерживая защиту, каэрец подумал, что должно быть, при жизни магистр Феаст был не самым слабым адептом Воды, раз уж ему и после смерти удаются направляемые этой стихией заклятья. Правда, теперь они выглядят несколько иначе, в исходные академические формулы обильно вплетена Тьма, и от самой основы изрядно веет могильным холодом.

   Решив не прибегать больше к стандартным заклинаниям против нежити, мастер смерти потянулся к висящему на шее мешочку и в ладонь лег холодный нефритовый нож. Не тратя энергию на подпитку щита, он принял остатки чужого плетения на лезвие тиз'зара, и ритуальное оружие легко разрубило смертоносные чары. Сможет ли оно так же легко отсечь привязанную к трупу душу?

   - Сделал... это... кто... - прошелестел вдруг неупокойник.

   Что-то было в этом неживом голосе. Какие-то едва-едва различимые эмоции. Беспокойство? Страх? Узнавание? Узнавание чего? Салзар покрепче перехватил тиз'зар и провел между собой и личем линию Омсты - живые к живым, мертвые к мертвым.

   - Сделал... кто... ты...

   Страх. Узнавание.

   Медленно придвигаясь к застывшему на крыльце мертвецу некромант каменным ножом вычерчивал перед собой знаки разделения. Древние руны на миг вспыхивали и бессильно гасли. Не то. Снова не то.

   - Сделал... ты...

   Страх. Узнавание. Ярость.

   - Сделал...как... ты... такой...

   Из последних сил Неумерший вскидывает костлявые руки, и с тонких потемневших пальцев срывается нечто страшное и непонятное, словно не разлагающийся мертвец, а сама праматерь Тьма первозданная вышла против верного своего сына, напустив на него ужаснейшее из своих порождений. Что-то кричит из-за спины Медведь. Кажется, хочет, чтобы он выставил щит. Только это уже не к чему.

   Время как будто замедлило свой ход. Черная паутина зависает в гиаре от поднявшего тиз'зар колдуна, а под нефритовым острием рождается древний символ мастеров смерти - 'Алас' - исправление ошибок. Искупление. В данном случае чужой вины.

   Один удар сердца - и вязкие секунды возвращаются в привычный темп. Темное плетение окутывает зависшую в воздухе огненную руну, чтобы тут же разлететься от нее тысячей колючих осколков. Лишившись связи с утомленной душой мешком с костями падает на прогнившие доски мертвец. И обессиливший некромант, отдавший последний запас энергии из собственного резерва медленно оседает на выгоревшую траву, внутренне содрогаясь от мысли, что было бы с ним, если бы он ошибся. Если бы неверно истолковал невнятные обрывочные слова обезумевшего Неумершего.

   Сделал...как... ты... такой...

   Сделал такой как ты.