Интересно, что другие мужья рассказывают, возвращаясь вечерами домой? Или это у всех так? 'Здравствуй, милая, сегодня я убил восемнадцать человек! Это на одного меньше, чем вчера, но ничего - завтра наверстаю. А что у нас на ужин?' - и полная идиллия.

   - Это были плохие люди, родная.

   - Но это были люди. А ты...

   - Я сделал работу за стражников и сэкономил маронскому палачу время и несколько гиаров веревки, - произнес он резко. - Это были преступники. Крысы, которые будут жрать город изнутри, когда начнется война. Нужно давить их сейчас!

   Боги пресветлые! Восемнадцать человек. Вот так просто, за вечер. Лишь потому, что он решил, что они недостойны жизни - сам решил, назначив себя судьей и палачом. Вынес приговор и привел его в исполнение. И я не могу объяснить ему в чем он не прав, потому что... Потому что он прав, наверное, но само его отношение к сделанному, та легкость с которой он оборвал чужие жизни, а после признался в этом, меня пугали. И он понял это, отстранился и отпустил мою руку.

   - Я не хотел тебе говорить. Знал, что ты не поймешь.

   Я? Не пойму? Стало так стыдно, неуютно. Если я не пойму, то кто?

   Мне хотелось взглянуть в его глаза, но он спрятался от меня под завесой тумана. Не ушел, всего лишь отодвинулся на свою половину кровати, но как будто провел между нами черту - а это было страшнее всего на свете, намного страшнее совершенных им убийств. Там, за этой чертой он уже не был моим Иолларом - он был Сумраком, тем, кого я почти не знала, древним богом далекого Мира, жившим в крови своего потомка и освободившимся, когда огонь разрушил сдерживавшее его тело. И, может быть, это не Ил, а Лар-Сумрак бродил сегодня по портовым трущобам, может, это он убил всех тех людей.

   Это казалось мне хорошим объяснением, но когда я попыталась сказать об этом, любимый лишь вздохнул и отвернулся, хоть я и так не видела его за серым маревом.

   - Сумрак? Не пытайся разделить неделимое, Дьёри. Сумрак всегда был частью меня, а теперь просто обрел силу. Но я знаю, как это выглядит со стороны - теперь ты, должно быть, считаешь меня каким-то монстром.

   В его голосе слышалась горькая грусть, как будто он уже решил, что я, действительно не смогу понять, не смогу принять его таким. Словно невидимая черта, только что проведенная им между нами, уже стала нерушимой стеной.

   - Я - чудовище, да?

   - Нет, - я пересекла эту черту, обещая себе, что никогда не позволю ей появиться вновь, и обняла мужа. Развернула к себе и провела пальцами по его лицу, заставляя открыться. - Никакое ты не чудовище.

   А если и чудовище, то моё - любимое и единственное.

   В следующие два дня мы не возвращались к этой теме. Но нельзя сказать, что не думали. Думали - и я, и Иоллар. Последнее было понятно по реакции, с которой он воспринял мое предложение:

   - Решила сводить меня к психиатру?

   Вопрос прозвучал как шутка, но в зеленых глазах застыла настороженность.

   - Он - психолог, - поправила я с улыбкой. - И если захочешь записаться на прием, договаривайся сам. А мне нужно решить с ним другой вопрос.

   Давно нужно.

   Еще летом я пообещала одному пожилому магу, что переговорю с Гайли и попрошу хитроумного лорда Миаллана позволить своему наблюдателю (назвать Келая шпионом даже в мыслях не получалось) вернуться домой, на Саатар. Но к своему стыду совершенно забыла об этом. Пришло время вспомнить.

   - Так ты со мной?

   Если аборигенам Тара чудесном возвращении Иоллара знать не полагалось, то Идущих решено было извещать обязательно - мало ли в каком Мире доведется столкнуться. А поскольку поверить в такое без доказательств сложно, Ил подумал и решил все же отправится со мной в Азгар на правах этого самого доказательства.

   Сына я поручила Гелане. Лафия с удовольствием возилась с Дэви: перепеленывала, кормила и болтала с ним, когда он не спал. Ни в одной книге не прочтешь о том, что данная нежить любит детей, но наша души в малыше не чаяла. За Геланой в свою очередь присматривал Ромар - в отличие от меня Лар не испытывал абсолютного доверия к майле, и на время нашего отсутствия назначил официальной нянькой орка.

   Лар... Непостижимые игры разума, но после того вечера мне все чаще хотелось назвать любимого именно так. Потому что так правильно сокращается его имя, потому что оно отражало его суть... Потому что оно мне нравилось, в конце концов! Но я держалась. Того сумасбродного эльфа, в которого я влюбилась однажды без памяти, я звала Илом, и мне казалось, что назвав его иначе, я откажусь от нашего прошлого.

   - Готова?

   - Почти.

   Я в последний раз посмотрелась в зеркало и поймала в отражении его взгляд - словно в этом треклятом пророчестве, о котором гудит весь город, Сумрак стоял за моей спиной.

   - Пойдем.

   Идти было недалеко: с утра я наведалась в Школу и попросила у Келая тот перстенек, что должен был открыть портал прямиком к длинноухому лорду. Распорядитель помялся, но отказать не посмел. И теперь колечко сияло на моем пальце, ощутимо вибрируя, настраиваясь на нужный канал.

   Артефакт работал с задержкой, времени с момента его активации до открытия прохода хватало, чтобы предупредить того, на кого он был настроен, о прибытии гостей. А если бы сидэ Миаллан не мог нас принять, амулет, скорее всего, не поддался бы и отключился. Но нас ждали. И когда я шагнула из портала, Гайли приветствовал меня взведенным арбалетом.

   - Здравствуй, Идущий. Всех гостей так встречаешь?

   - Здравствуй, Открывающая, - с облегчением выдохнул эльф, опуская оружие. - Стандартные меры безопасности.

   Но тут же резко вскинул руку, заметив позади меня Иоллара.

   - Спокойно. Я не приведу в твой дом врага, Гайли.

   Арбалет он отложил, но каждое движение выдавало тревогу. Еще бы - вид у моего любимого в темном костюме и полумаске, мягко говоря, интригующий.

   - Твоя охрана? - спросил саатарец.

   - Пожизненная, - улыбнулась я. - Мой муж...

   И тут супруг учудил:

   - Здравствуйте, доктор! - заорал он радостно, открывая лицо.

   Вообще-то мы договаривались, что сначала морально подготовим сидэ Миаллана к новости. Так же и до сердечного приступа недалеко.

   Но эльф всего лишь впал в ступор. И, видимо, надолго.

   - Ил, ну зачем ты так? - я укоризненно покачала головой.

   - А чего тянуть-то? У нас, между прочим, ребенок дома. А доктор сейчас оклемается. Гайли, эй, Гайли! - он поводил перед застывшим лицом эльфа, нет, не рукой, а одним из своих призрачных клинков. - Помнишь меня? Я не приведение, и ты не сошел с ума. Хотя во втором не уверен - психиатры все немного того.

   - Я психолог, - отрешенно поправил Идущий. - А ты... - он ткнул Ила пальцем в грудь, - ты... твердый.

   - Это можно исправить, - заявил мой ненаглядный.

   Я показала ему кулак - не хватало, чтобы он сейчас обернулся Сумраком, тогда доктор Миаллан не скоро очухается.

   - Гайли, это, действительно, Иоллар. Он не умер... Точнее, сначала умер... немножко...

   Ммм... По-моему, и у меня с мозгами не все в порядке - никак не найду нужных слов.

   - Секкора тау дара вест?

   Когда Гайли выдал эту тарабарщину, я решила, что он, действительно, тронулся, но это был всего