***

   Разговор с Гвейном длился более часа, но не дал никаких результатов. Старик не сказал большего, чем тогда у Врат. Знал - это Рошан понимал - но не сказал. Не потому, что желал кому-либо зла, не из-за противоречий, возникших у них в день, когда родился сын Галлы, а все по той же причине: невмешательство, абсолютное невмешательство во всем. Хранящий Слово вновь полагался на волю Судьбы, предлагая и ему поступить так же.

   - Невмешательство? - рассмеялась, услыхав такое объяснение, Джайла. - Кому ты веришь? Сказочник влез во все, во что только смог. А в этой истории он увяз по уши!

   - А ты? - не удержался Рошан.

   Последние события сделали его подозрительным, и он уже не верил в бескорыстную помощь. Тем более от других драконов.

   - Хочешь знать, почему я после стольких веков нейтралитета решила вмешаться? - уточнила драконица. - Что ж, попробую объяснить. Что дает тебе твое Качество, Разрушитель Границ? Тебе открыты запретные дали, ты можешь проникать в закрытые Миры, даже в Междумирье, населенное чуждыми нам сущностями. А что еще?

   - Не знаю, - растерялся он. - Я не так давно прошел инициацию и еще не ощутил всех своих возможностей. Вероятно, есть что-то еще.

   - Вероятно. А я вошла в Совет так давно, что уже не представляю себя без способностей Видящей Суть. Моё Качество, Рошан, - вот главное объяснение. Думаешь, легко видеть то, что другие предпочитают скрывать в своем сердце? Истинные мысли, чувства, цели? Не видимое и выставленное напоказ, а саму суть? Скажи, легко ли понимать, что герой и кумир миллионов совершил прославивший его подвиг из мести, а проклятый всеми злодей действовал во имя любви? И каково с таким знанием мириться с тем, что для остальных истиной будет лишь то, что лежит на поверхности?

   - Мы все знаем больше, чем видят живущие в Мирах. И их неведенье мало нас тревожит.

   - Вы знаете, Рошан. А я чувствую. Чтобы понять, я должна пропустить увиденное через себя, принять отголоски чужих эмоций. И иногда это очень тяжело. Я - дракон, я всю жизнь старалась придерживаться наших законов, и до недавнего времени мне это удавалось. Но... Наверное, я слишком близко восприняла историю твоей девочки. Слишком увлеклась... И боюсь, теперь и во всем остальном не смогу быть такой беспристрастной, как раньше. В моих Мирах идут войны, где-то свирепствуют эпидемии, где-то - стихия. Тают чужие жизни и ломаются судьбы, и это стало задевать меня. Я говорила тебе об этом, Рошан. Говорила, что устала быть драконом. И я думаю, что мне нужно будет отказаться от места в Совете и от Качества. Если, конечно, Судьба не освободит меня другим способом. Но прежде мне бы хотелось дождаться, хотелось бы посмотреть, каким он будет. И я не желаю, чтобы грядущее вершилось по правилам, установленным стариком, возомнившим себя стражем провидения!

   По мере того, как Джайла рассказывала о себе, Рошан пытался поставить себя на ее место и представить, каково было бы ему, если бы он вдруг начал относиться к жителям Миров так же, как, например, к Галле или Лайсу, если бы их судьбы начали тревожить его. Промелькнула забавная и в то же время страшная мысль, что, наверное, так и выглядит драконий ад, в котором каждому Хранителю предстоит вечность расплачиваться за свое равнодушие и это пресловутое невмешательство. Но Видящая Суть закончила свою речь упоминанием о Гвейне, и дракон предпочел переключиться на эту тему.

   - Гвейн многое скрывает, но я не думаю, что он прямо замешан во всем.

   - А я уже думаю, - нахмурилась драконица. - Когда он решил поделиться со мной и Аланом полным текстом пророчества, я поддержала его в том, что остальным драконом не следует пока этого знать. Большинство Хранителей, как ни печально это осознавать, относятся к своему статусу так же как и Дивер с Кадмом - считают себя властителями Миров, когда само их определение обязывает лишь беречь, а не властвовать над тем, что доверено нам ушедшими Владыками. Не многие смирились бы с потерей этой иллюзией власти. Не стоило будоражить их до поры. Но в последнее время я вижу, что Гвейн скрывает не только это. Задавшись благой целью, старик не просто способствует исполнению этого пророчества, он буквально осуществляет его. Расставляет фигуры, подбирает факторы, просчитывает вероятности. Ведь это он привел Иоллара на Тар. Пусть не сам, но он выбрал для Сумрака роль. Мальчик вписался идеально, слишком идеально для простого совпадения. А теперь они еще и застряли в Мире Гвейна. Еще одна случайность?

   - Насчет Иоллара не знаю, а вот к тому, что Галла оказалась на Таре, Гвейн непричастен. Я сам выбрал этот Мир. Единственный Мир, куда закрыт путь драконам.

   - Вот именно. А кто закрыл его? Думай Рошан, думай. Если бы кто-то решил спрятать что-то или кого-то от Хранителей, то где, ка не на Таре? Только что, если этот укромный уголок изначально задуман как ловушка? Ты сам сказал - единственный Мир без драконов. И таким его сделал Гвейн.