которую входили Пылаев и я.
На следующий день аэродром Цеханув был заблокирован в интересах обеспечения повторного удара штурмовиков по этим целям. На этот раз было подожжено еще 11 немецких самолетов. За эти два дня полк уничтожил 19 самолетов на стоянках и один в воздухе, несколько бензозаправщиков и автомашин.
Немцы временами то 'пригоняли' истребители на аэродром Цеханув, то убирали их оттуда. Кажется, в начале ноября 1944 г. они снова посадили на этот аэродром до 30 истребителей. Наше командование решило еще раз нанести удары по этому аэродрому. Нанесение удара было возложено на нашу 229-ю истребительную авиадивизию. В ударах участвовали все три полка. Группу нашего полка (20 самолетов) вел командир полка В.И.Максименко. Удары были сделаны всеми группами. В результате удара по стоянкам самолетов был уничтожен 21 истребитель. Позже немцы на этот аэродром больше самолетов не сажали.
В октябре 1944 г. я был назначен командиром звена. В ноябре месяце произошло радостное событие – двум гвардейским полкам нашей дивизии (нашему и 163 полку) были вручены Командующим 4 ВА генералом Вершининым К.А. гвардейские боевые знамена. Это были волнующие моменты, когда сначала наш командир, а потом и командир 163 полка принимали Знамена и произносили слова клятвы. Текст произносил Командир полка, а слова '…клянемся…' мы произносили все хором.
Начиная с ноября 1944 г. и до весны 1945 г. боевые действия для истребителей не были такими тяжелыми и сложными, как на Кубани и в Крыму. То ли наши самолеты (Ла- 5ФН) были лучше, чем у немцев, то ли мы. летчики, стали более опытными. В результате, как правило (за редким исключением), у них в боях участвовали летчики с меньшим боевым опытом, да и стреляли они гораздо хуже, чем мы.
В январе 1945 г. мне было присвоено звание старший лейтенант. В середине января 1945 г. войска нашего Второго Белорусского фронта перешли в наступление с целью окончательного разгрома противостоящих немецких войск и тем самым создать предпосылки для полного разгрома фашистской Германии. Мы с трудом поспевали за наступающими сухопутными войсками
и все время меняли аэродромы. Нам часто приходилось выполнять различные боевые задания и. наверное, неплохо. Такие заслуги полка при ведении боевых действий были учтены при награждении нашего полка. Весной 1945 г. полк был награжден за боевые действия в Восточной Пруссии орденом Суворова III степени. И полк наш стал называться так, как он и сейчас назы- ватся: 159 гвардейский истребительный авиационный Новороссийский Краснознаменный ордена Суворова III степени полк. Сокращенно – 159 ГИАНКС'П.
Весна 1945 г. застала нас на Одере. Было еще более удивительно заметное снижение активности истребителей противника вблизи линии фронта. Это говорило о том. что гитлеровская авиация несет еще большие и невосполнимые потери.
На летчиков нашего полка было возложено ведение воздушной разведки. Идя на разведку, мы не имели права вести воздушные бои (если нас не атакуют). Однако это иногда приходилось делать, хотя и безуспешно. Немцы, вроде, нас начинают атаковать, а как только вступишь в бой с ними, они немедленно уходили, не продолжая боя. Наверное, им ставилась задача просто не давать нам вести разведку в данном районе.
Мы. ведя разведку, не только передавали результаты по радио на командные пункты, но и наводили штурмовиков на обнаруженные нами цели (артиллерийские позиции, колонны, передвигающихся по шоссе войск, скопление войск в лесах, населенных пунктах и т.п.).
Конечно, мы выполняли и свои непосредственные задачи – прикрытие сухопутных войск, сопровождение штурмовиков. Причем нередко задачи были очень сложными. Так. в начале апреля летчики нашего полка получили задачу сопроводить несколько групп штурмовиков для нанесения ими ударов по немецким войскам, обороняющим Кенигсберг. Расстояние от аэродромов вылета (нашего и штурмовиков) до района нанесения ударов было близким к максимальной дальности тактического радиуса действия самолетов. (И хотя максимальная дальность полета у нас и у Ил-2 была примерно одинакова, штурмовики могли свой удар нанести с одного захода, а нам нужно было обязательно иметь топливо на ведение воздушного боя с истребителями противника, если они будут атаковывать наши штурмовики).
Истребителей противника мы не встретили. Тем не менее и мы. и штурмовики пришли на свои аэродромы с остатком топлива, как говорится, нулевым. Ответ сухопутных войск, которые штурмовали Кенигсберг, на налет наших штурмовиков был весьма положительным. Приятно было слушать такие отзывы.
Нам всем уже стало ясно, что война скоро кончится. Один факт – это то, что наши войска уже на территории противника. Другой – уже мало кто из немцев хочет драться с нами. Один из боев у нас с Самойловым (моим ведомым) был в районе Штеттина где-то числа 20-23 апреля, ибо 26 июня Штеттин был взят нашими войсками, а 24.04 мы перелетели на аэродром Пазевальк. Мы сопровождали звено Ил-2 для нанесения удара на левом берегу Одера. При подходе к Одеру облачность стала увеличиваться до 5 -7 баллов на высоте 800 -1000 м. Я приказал Самойлову пойти за облака и посмотреть воздушную обстановку – нет ли там истребителей противника. Он пробил облака вверх и увидел впереди себя в 200 -250 метрах двух FW-I90. Он. доложив об этом, увеличил скорость и начал сближение с этой парой. Атаковал длинной очередью, и сбив ведомого, наблюдал за его падением. Ведущий пары этих 'фоккеров', увидев гибель ведомого, резко бросился вниз под облака, чтобы уйти. Когда пробил облака, то оказался впереди меня метрах в 300. Я резко увеличил скорость, атаковал и двумя очередями сбил этого 'фоккера'. Он загорелся и начал падать. Короткий разговор во время атаки Самойлова со мной по радио был воспринят и штурмовиками. и пунктом наведения. После боя мы. словно ничего и не случилось. опять шли рядом со штурмовиками. Потом от наземных войск пришло подтверждение о двух сбитых 'фоккерах'. Как оказалось, у нас с Алексеем это был последний бой на войне. Самый последний бой. Для нас с ним война закончилась, хотя вылеты еще были, но боев …не было!!
На самолетах Ла-5 в нашем полку воздушных боев и сбитых самолетов было меньше, чем на ЛаГГ-3, хотя общее количество боевых вылетов было почти одинаковым. Это объясняется количеством разных выполняемых задач. Если на ЛаГГ-3 у нас были вылеты, в основном, на прикрытие штурмовиков. бомбардировщиков, прикрытие сухопутных войск, разведку и немного на штурмовку наземных войск, то на самолетах Ла-5 у нас значительно больше было вылетов на воздушную разведку и штурмовку наземных войск.
С апреля 1943 г. по май 1945 г., т.е. за годы войны, я сделал 301 боевой вылет – из них: на сопровождение штурмовиков (бомбардировщиков) – около 200 вылетов; на прикрытие сухопутных войск и плавсредств в Керченском проливе и в Черном море – 40; на воздушную разведку – 40; на штурмовку сухопутных войск противника (в том числе – штурмовка 3-х вражеских аэродромов) – 20 Провел 55 воздушных боев, сбил 7 самолетов противника – 4 лично и 3 в паре с ведомым. Сам был сбит два раза – один раз в воздушном бою с истребителем противника и один раз – огнем зенитной артиллерии. Один раз горел, один раз тонул.
За выполнение боевых заданий я был награжден 4 орденами: Красного Знамени. Отечественной войны I степени. Отечественной войны II степени. Красной Звезды.
Я сказал, что война закончилась для меня после последнего сбитого мной самолета противника. Для полка война закончилась 4 мая 1945 г. После 4 мая полк не сделал ни одного боевого вылета. С этого числа наступила непривычная тишина на аэродроме. Все ждали, что вот-вот что- нибудь сообщат об окончании войны. И вот этот день – долгожданный день нашей Великой Победы – настал!
Это было 9 мая 1945 года!
Мы в это время стояли на аэродроме Пазевальк (зап. Штеттина). Это был 85-й по счету аэродром, на который перебазировался полк, начиная с аэродрома Бохоники (близ Винницы). В ночь с 8 на 9 мая (часа в 4 ночи) мы с Самойловым проснулись от выстрелов. К нам в комнату вбежал механик моего самолета М. Дашко и буквально за орал : 'Война кончилась! Победа!' И вот мы уже втроем выскочили на улицу и тоже открыли огонь. Повыскакивали и другие летчики и техники, и небо подверглось 'огневой атаке', которая длилась, пока не кончились патроны. Понемногу стрельба стихла, но спать так
