Через несколько дней мы были уже 'дома' – на аэродроме Тиньково, с которого нам и предстояло 'работать'. Аэродром был грунтовой, небольшого размера. Впрочем, размещался он на довольно хорошей поляне.
Перелет мы осуществляли звеньями с временным интервалом, необходимым для подготовки звена к боевому вылету. Перебазирование закончилось, кажется, числа 19 или 20 июня. Мы были в той же дивизии, все полки которой переучились на Ла-5, как и мы. Это те же братские полки, с которыми мы воевали до этого. И у нас, и у них перелеты и посадки прошли без замечаний. Никто из нас на этом аэродроме ничего не говорил о боях, но чувствовалось – что-то затевается. Нам приказали немедленно приступить к отработке учебных воздушных боев и изучению района боевых действий.
На Кавказе и в Крыму вести ориентировку было проще, чем в Белоруссии – там были горы, немного рек, Азовское и Черное моря – все это значительно облегчало нашу ориентировку. А вот здесь для нас район был очень сложным – много лесных массивов, заболоченных рек. маленьких речек и речушек, заблудиться среди которых было очень просто. При проведении одного из таких полетов один из молодых летчиков нашего полка неудачно посадил самолет и повредил его.
На следующий день к нам прибыл Командующий 4-й Воздушной Армии генерал Вершинин К.А. Командир полка доложил о поломанном самолете. Вершинин довольно деловито и спокойно рассмотрел эту поломку, совершенно не рассердился и даже вспомнил аналогичный случай из собственной практики. Нам, всем летчикам, после этого как-то стало намного спокойнее.
В боевые действия мы вступили 23 июня. Это уже потом нам стало известно. что началась стратегическая Белорусская операция 'Багратион'. Основной задачей нашему полку было поставлено прикрытие штурмовиков Ил-2 из 230 штурмовой авиадивизии.
В первый день операции при форсировании р.Прони мы прикрывали штурмовики более или менее спокойно, т.к. погода выдалась дождливой, с плохой видимостью, небольшим, но довольно продолжительным дождем. На стороне противника погода была, видимо, еще более плохой. Поэтому их самолетов при отражении налета наших штурмовиков было немного.
26 июня мы получили задание нанести удар по отступающей живой силе и технике противника в районе Кня- жецы (30 км севернее Могилева). Одну восьмерку Ил-2 вел командир звена 7- го гвардейского штурмового полка лейтенант Левин Б.С. Мы сопровождали эту восьмерку парой (с ведомым А.Самойловым). Вскоре мы обнаружили крупные скопления вражеских войск – сотни машин, орудия на прицепах, тягачи и др. Когда я увидел перед собой целую 'змею' техники, движущейся по шоссе к Днепру, я подсказал Левину, чтобы они еще немного прошли бы на запад и где-то там своими ударами застопорили движение к Днепру. Штурмовики так и поступили. Одна четверка нанесла удар по технике недалеко от какого-то маленького мостика. Удар был очень точным, и движение приостановилось. Вторая четверка стала делать разворот, чтобы бить без остановки по всему шоссе. Развернувшись вслед за ними, я увидел слева от дороги на поляне очень плотно стоящие машины, тягачи, орудия. Я тут же сообщил Левину об этом. Он увидел это и приказал второй четверке вместо штурмовки дороги нанести удар по этой группе. Ведущий второй группы тут же довернул и нанес удар, да так. что я был просто поражен. Не посмотреть на результат атаки я просто не мог. Я доложил Левину, что я немного отстану, а потом догоню, и прошел над пораженной целью. Такого огневого воздействия на противника я не видел ни до, ни после. Это было что-то фантастическое. Описать сегодня все что я увидел, у меня просто не хватает сил. Кстати, после этого удара туда даже специально послали самолет для фотографирования.
Хочу отметить, что когда мы уходили домой, догоняя группу Левина, то тоже с небольшими углами снижения стреляли по двигающимся отступающим немецким войскам. Попасть по фрицам было просто невозможно. Такого вылета на штурмовку противника ни до, ни после никогда не было.
Я уже рассказал о том. что в Белоруссии нам трудно было вести ориентировку, а потеряв ее, после боя восстановить. Вот такое со мной и случилось где-то 29 или 30 июня. После обеда я (со своим напарником А. Самойловым) получил задачу сопровождать четверку Ил-2 в район южнее Борисова. Погода в районе действий была достаточно сложной – не очень высокая облачность и плохая видимость. Как только штурмовики нанесли удар и развернулись на обратный курс, появилась четверка Me-109 и начала атаку штурмовиков. Мы с Алексеем сразу же атаковали пару, которая нас почему-то не видела, и я сразу сбил ведомого из этой пары, о чем я доложил по радио. После моего доклада ведущий Илов сообщил, что немцы перестали их атаковать, что их они уже не видят и уходят домой. Но и мы Илов уже не видели, ибо нас атаковала вторая пара немцев. Начался бой. Впрочем, он был не очень сложным. Немцы вели себя как-то неумело. Похоже, это были новички, которые толком не знали, что делать, и вскоре куда-то 'драпанули'. Потеряв их, я запросил ведущего штурмовиков о его действиях. Он ответил, что они идут на малой высоте и скоро подойдут к аэродрому посадки. Я принял решение о самостоятельном возвращении домой. Однако после окончания боя мне не удалось восстановить ориентировку. Мы взяли курс 90' и решили, что выйдя на берег Днепра, определим свое местонахождение и вернемся домой. Но выйдя на Днепр, я местность не узнал. Видимость стала еще хуже, и я понял, что ориентировка потеряна полностью, а топливо подходит к концу (особенно у ведомого). Я передал Алексею, чтобы он осматривался и искал какую-нибудь площадку для посадки, а сам также начал просмотр местности под крылом – можно ли на нее выполнить посадку. И вдруг Алексей доложил, что видит аэродром. На этот аэродром мы и сели. Спасибо Алексею!
Это был один из аэродромов 16 Воздушной Армии. Заместителем командира полка, который встретил нас. был майор Трегубов Н.М. Когда я рассказал ему о том. кто мы. откуда и как сюда попали, он вдруг совершенно неожиданно спросил: 'Вы что, маркеловцы?' И он рассказал нам, что войну он начал в нашем полку. Он очень был рад. что полк стал Гвардейским Новороссийским, что его бывшие товарищи Князев, Постнов, Карданов, Колесников – Герои Советского Союза. (Кстати, он и сам был Героем Советского Союза, просто на летной форме звезды не было).
О нас доложили в штаб и сказали, что улетать нам велено только утром. Утром мы и улетели. Времени полета было всего-то минут 15-18. В полку были рады, что мы остались живы. т.к. все- таки на командном пункте слышали о бое с немецкими истребителями, а штурмовики вообще доложили о том, что видели, как мы вели бой. Мы с Алексеем тоже были рады еще и потому, что на наших местах не стояли стаканчики с водкой и кусочками хлеба как память о погибших. Для нас снова началась боевая работа …
3 июля 1944 г. наши войска освободили столицу Белоруссии г. Минск. Ратный труд нашего полка при освобождении Белоруссии был отмечен орденом Красного Знамени. Теперь наш полк стал называться 159 гвардейский истребительный авиационный Новороссийский Краснознаменный полк.
3 июня в день освобождения Минска мне вручили орден Красного Знамени и на партийном собрании я был принят в члены ВКП(б).
Очень сложное и довольно интересное задание мы получили где-то 29-30 сентября 1944 г. Разведкой было установлено, что в 130 км западнее линии фронта в г. Пшасныш (сев. Варшавы) находятся танкосборочный завод и мастерские по ремонту танков. Необходимо было нанести удар и тем самым ликвидировать очень нужные для противника предприятия. Была прекрасно продумана и проведена эта операция. По-моему, это был один из немногих случаев в истории Великой Отечественной войны, когда такое задание поручалось выполнять не бомбардировщикам, а штурмовикам. Ведь это в 130 км от линии фронта!
Честно говоря, я и сейчас не имею сведений о выполнении подобных заданий штурмовиками. Обычно для удара 50-ти штурмовикам нужно было для прикрытия на маршруте и над целью иметь истребителей больше такого количества штурмовиков. Командованием было решено на время не менее 30 минут заблокировать недалеко расположенный от Пшасныша аэродром Цеханув. Для этого было выделено две группы истребителей нашего полка по 12 самолетов в каждой.
Так мы и поступили. Не дали немцам взлететь. А штурмовики без непосредственного прикрытия сделали по три захода, как на полигоне. Все было сделано, как планировалось. Наши две группы блокировали аэродром в течение 30 минут (по 15 минут каждая группа). Наша группа уничтожила 8 самолетов на стоянке. Кроме того был подавлен огонь двух батарей малокалиберной зенитной артиллерии. Кстати. задача подавления огня МЗА была поставлена паре, в
