Лай собак за их спинами становился все громче, свору вел запах крови.

Роран крепче сжал вожжи и нагнулся к шее своего скакуна. Стук копыт коня отдавался дрожью по его телу.

Он и еще пятеро мужчин – Карн, Мандель, Балдор, Дельвин и Хамунд – украли свежих лошадей из конюшни усадьбы менее чем в полумили отсюда. Конюхи не сильно обрадовались краже. Но вида мечей оказалось достаточно, чтобы преодолеть свои возражения, но конюхи обязательно должны были переполошить охранников усадьбы, как только Роран и его сотоварищи ускакали, а за ними в погоню помчались с десяток охранников во главе со сворой охотничьих собак.

– Туда! – крикнул он и указал на узкую полосу берез, которые простирались между двумя близлежащими холмами, и без сомнений направился вдоль ручья.

Повинуясь его словам, мужчины увели своих лошадей с хорошо наезженной дороги и направились в сторону деревьев. Пересеченная местность заставила их замедлить свой стремительный темп, но незначительно, несмотря на риск того, что лошади могут угодить копытом в яму или сбросить наездника. Это было опасно, ведь опасность, что собаки смогут их загнать все еще сохранялась.

Роран, уперев шпоры коню в бока, крикнул: – Ях! – настолько громко, насколько он мог, поскольку пыль забилась ему в горло. Мерин скакал вперед и, шаг за шагом, стал догонять Карна.

Роран знал, что его лошадь скоро достигнет состояния, при котором она больше не может ускорятся независимо от того, как сильно он понукает ее шпорами или ударяет концами поводья. Он терпеть не мог быть жестоким, и у него не было никакого желания доводить бедное животное до смерти, но он не может беречь лошадь, если это означало провал их миссии.

Поравнявшись с Карном, Роран спросил: – Разве ты не можешь скрыть наши следы с помощью заклинания?

– Я не знаю как! – ответил Карн, едва слышимый из-за порывов ветра и звука скачущих лошадей. – Это слишком сложно!

Роран выругался и посмотрел через плечо. Собаки были уже поблизости от последнего поворота дороги. Казалось, они парят над землей, их длинное, худой тело и яростный взор. Даже на таком расстоянии Роран мог разглядеть красные языки, и ему показалось, он увидел блеск белых клыков.

Когда они добрались до деревьев, Роран повернулся и начал взбираться на холмы, находясь так близко, как это возможно, к линии берез, чтобы не цепляться за низко растущие ветви или не свалится по склону. Другие делали то же самое, кричали на лошадей, чтобы те не останавливались, таким темпом они мчались вверх по склону.

Роран бросал взгляды на Манделя, ехавшего справа от него; Мандель приник к шее свой пестрой лошади с диким выражением на лице. Молодой человек произвел впечатление на Рорана своей стойкостью и силой духа за прошедшие три дня. С тех пор, как отец Катрины, Слоан, предал жителей Карвахолла и отца Манделя, Мандель из кожи вон лез, чтобы доказать, что он в таком же положении как и все жители деревни; он с честью сражался в последних двух сражениях между варденами и Империей.

Толстый сук приближался к голове Рорана. Он нагнулся, слыша и чувствуя как сухие прутики дотронулись до его шлема. Оторванный лист упал на правый глаз Рорана, но порыв ветра унес его.

Дыхание мерина становилось все более тяжелым, они продолжали подниматься вверх по склону холма. Роран посмотрел через плечо и увидел, что стая гончих отстовала от них менее чем на четверть мили. Еще несколько минут и они настигнут лошадей.

'Чёрт возьми! – подумал Роран. Его взгляд метался назад и вперед сквозь плотный строй деревьев слева от него и травянистый холм справа от него, в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь им скрыться от преследователей.

Он плохо соображал от усталости, что чуть было не пропустил его.

Ярдах двадцати впереди, изогнутый след оленя спускался вниз по склону холма, пересекал его тропинку, а затем исчезал в деревьях.

– Стоп!…Стоп! – закричал Роран, откинувшись назад на стременах и взяв в руки поводья. Мерин замедлился до рыси, протестующе фыркнув и взбрыкнув своей головой, пытаясь укусить его зубами. – О, нет, ты не сможешь, – зарычал Роран, и еще сильнее потянул за поводья.

– Быстрее! – он обратился к остальным членам группы, повернул своего коня и вошел в чащу. Здесь было прохладно, почти холодно, что было огромным облегчением, поскольку Рорану было очень жарко. У него было всего лишь мгновение, чтобы насладиться ощущением, так как конь поскакал вниз по берегу ручья, чтобы напиться. Опавшие листья шуршали под его копытами. В попытке не упасть с коня, Рорану пришло полностью прижаться к спине коня, его ноги быстро бились, а колени были плотно прижаты к бокам лошади.

Когда они достигли нижней части ущелья, скакун помчал по каменистому дну ручья, брызги воды поднимались выше колен Рорана. Он остановился на противоположном берегу, чтобы удостоверится, что другие по прежнему с ним. В этот момент все они пробирались вниз сквозь деревья.

В том месте, где они вошли в чащу послышался лай собак.

– Нам придется вернуться и сразиться, – подумал он.

Он снова повернулся и отъехал чуть дальше от потока, карабкаясь по мягкому замшелому склону, они продолжали оставлять за собой цепочку следов.

Недалеко от ручья стояла стена папоротников, а за ней – ложбина. Роран приметил упавшее дерево и подумал, что оно могло бы служить временным укрытием, если оттащить его на то место.

'Остается только надеяться, что среди них нет лучников', – подумал он.

Он махнул своим людям: – Сюда!

Управляя поводьями, он повел лошадь в заросли папоротника, затем выбрался из седла, по прежнему держась за лошадь. Когда его ноги коснулись земли он пошатнулся, устояв на ногах только потому, что продолжал держаться за лошадь. Он поморщился и прижался лбом к крупу лошадь, дрожь в ногах постепенно начала проходить.

Остальная часть группы столпилась вокруг него, наполняя воздух вонью пота и звоном упряжи. Лошади вздрагивали, их грудь вздымалась и желтая пена капала из уголков рта.

– Помоги мне, – сказал он Балдору, и указал на упавшее дерево.

Они взялись своими руками за толстый конец бревна и спустили его на землю. Роран стиснул зубы, когда его спина и бедра заныли от боли. Езда во весь опор в течение трех дней – в сочетании меньше чем с тремя часами сна на каждые двенадцать, проведённых в седле – сделала его пугающе слабым.

'Я мог бы с таким же успехом вступить в бой пьяным, больным или избитым', – Роран положил бревно и выпрямился.

Шесть человек расположились перед лошадьми, стоящими около примятого папоротника. Снаружи ложбины охотничьи крики казались громче, чем когда-либо, их крики эхом отдавались от деревьев.

Роран напрягся и поднял свой молот повыше. Сквозь громкий лай собак он услышал ритмичную мелодию на древнем языке, исходящей от Карна, и от силы содержащейся в этих словах у Рорана по спине побежали мурашки. Заклинатель произнес несколько коротких строк, говоря так быстро, что его слова соединялись в неясный лепет. Как только он закончил, он указал на Рорана и других, и напряженно прошептал: – Ложись!

Без лишних раздумий Роран опустился на корточки. В очередной раз, он проклинал судьбу за то что не мог пользоваться магией самостоятельно. Из всех навыков которые мог иметь воин, этот был самый наиболее полезен, его отсутствие оставляло Рорана на милость тех, кто мог изменить мир не больше чем с помощью их желания и слова.

Папоротник перед ним зашелестел и покачнулся, а затем собака сквозь листву толкнула его черным кончиком морды на которой дергался ее нос. Дельвин хмыкнул и занес свой меч намереваясь отрубить собаке голову, но Карн зашипел и махал руками до тех пор, пока Дельвин не опустил свой клинок.

Пес обнюхивая его лоб, выглядел явно озадаченным. Он принюхался еще раз, затем облизал его налитые кровью щеки пурпурным языком, и удалился.

Как только собака скрылась из виду, Роран, задержавший дыхание, медленно выдохнул. Он посмотрел на Карна и приподнял бровь в надежде получить объяснения, но Карн только покачал головой и прижал палец к губам.