купца свою дочь Онегу. Снарядился гусляр и поехал. Приезжает — свадьба в полном разгаре. На почётном месте купец и Онега. Жених, словно старый гриб, а невеста! Много видел Мезень красавиц, но она среди них, как солнце. Уронил он звонкие гусли, не может глаз отвести от Онеги.

Тут подходит отец невесты:

— Чо же ты, Мезень, не играешь? Почему молодых не славишь?

На купца взглянув, гусляр очнулся. Гусли поднял, ударил по струнам. Заговорили они, заиграли. Звоном золота наполнили избу, будто рядом бросали монеты.

Оглядываются гости, смотрят, не рассыпал ли кто и вправду деньги?

Улыбается жених довольный, отец Онеги потирает руки.

Поглядел гусляр на невесту. По — иному запели гусли. Показалось всем: пригрело солнце, расцветают цветы, поют птицы, на земле весна наступила!

Переглядываются гости друг с другом: верней красоту Онеги не опишешь!

О весне да о радости пели гусли, но закончилась песня стоном — кому такая красота достаётся?

Смотрят все на Онегу — вздыхают.

Рассердился жених, глянул злобно.

Отец невесты оробел, испугался. Говорит гусляру потихоньку:

— Не сердись на меня и не сетуй! Я бы слушал тебя дни и ночи, но жених в этом доме— хозяин. Поезжай-ка домой и не медли. Нам дразнить богачей не пристало.

Подошёл и купец, злость скрывая. Протянул золотые гусли. Деревянные бросил под лавку. Говорит на прощанье Мезеню:

— Спасибо, гусляр, за песни. Распотешил мою ты душу. И за это награды достоин. Твои гусли, я вижу, убоги. Золотые прими в подарок. Помни щедрость мою до смерти!

Мчит олень домой Мезеня. Горят на солнце золотые гусли.

Где бежит олень — гусляр не видит. Онега у него перед глазами!

Проезжает он бор дремучий. Узнают его птицы, смолкают. Слушают: не зазвучит ли песня? Не до песен теперь Мезеню!

Мимо поля ржаного едет. Замерла рожь, колоском не шелохнет: слушает, не заиграют ли гусли. Не отзываются его звонкие гусли.

Вот река перед ним показалась. Остановились говорливые волны. Ждут: не запоют ли струны?

Придержал Мезень оленя, а сам думает горькую думу: 'Зачем мне домой возвращаться? Для чего буду жить на свете? Один, с тоской по Онеге, Онеге — чужой невесте?'

Наклонился гусляр над водою и промолвил реке печально:

— Не принёс я сегодня песен, а принёс свою жизнь в подарок.

Забурлила река, закипела. Бегут прочь её быстрые волны. Налетает могучий ветер, гусляра от берега гонит.

Вдруг послышался топот оленя. Он всё громче, всё ближе и ближе…

Оглянулся гусляр — Онега! В глаза ему смотрит и шепчет:

— Тот жених отцом моим выбран, тебя выбрало моё сердце.

Не верит Мезень в своё счастье:

— Жених твой, Онега, богатый: дом с коврами, олени, кони. У меня ж только ветхая лачуга, и сам я, как видишь, калека.

Улыбнулась Онега и сказала:

— Одно богатство мне нужно: твоё сердце. Едем же к нашему дому!

Прискакали к избушке Мезеня. Радуются — нарадоваться не могут. Взял Мезень золотые гусли и с улыбкой сказал Онеге:

— Наконец-то любовь да счастье и меня, бедняка, посетили! Для тебя, моей невесты, я хочу спеть такую песню, какой ещё свет не знает, ни одна невеста не слыхала!

Но лишь гусли легли на колени, пальцы струн золотых коснулись — охватило холодом Мезеня. Заледенела кровь в его жилах. Каменным стало сердце. Им больше любовь не владеет, а владеет ненависть и злоба. Не свадебная песня родилась, а жестокие неправые упрёки:

— Поди прочь, чужая невеста! Зачем лжёшь, что ты меня любишь? Если было бы это правдой, ты бы прежде нашла корень жизни и ноги мои исцелила.

Ничего не сказала Онега. Вскочила на верного оленя и скрылась в зелёной чаще.

Спрашивает олень дорогой:

— Скажи, что случилось, хозяйка?

Про беду Онега рассказала. Успокоил её олень советом:

— В этом горе тебе ветер поможет.

Обратилась Онега к ветру:

— Ветер, ветер, ты всюду веешь, знаешь каждую в мире травинку. Не приметил ли где корень жизни?

Прошептал едва слышно ветер:

— В лес дремучий, в тайгу ступайте!

Поскакал олень что есть духу. Мчится день, другой, а на третий — прискакал он в лес незнакомый. Что ни шаг здесь, то дивное диво: виноград растёт рядом с кедром, на земле следы тигра, медведя…

Только ни до чего Онеге. Среди трав густых и высоких она ищет целебный корень. Нелёгкая это работа: обжигает пальцы крапива, рвут кожу кустов колючки.

Олень ей во всём помощник. Раздвигает кусты рогами, топчет насмерть змей ядовитых.

Вот склонился, понюхал он землю. Вдруг стал её бить копытом. Онега глазам не верит: среди комьев лежит корень жизни.

Благодарит она верного друга. В путь-дорогу его торопит.

Как стрела летел олень к дому.

Вот изба гусляра перед ними. Подбегает к крыльцу Онега. А на нём Мезень, словно мёртвый.

Наклонилась она и сказала:

— Не горюй, Мезень, я вернулась! Привезла для тебя корень жизни.

Обнимает гусляр невесту. Раненые руки ей целует, просит прощенья за обиды.

Отвечает ему ласково Онега:

— Полно, Мезень, всё забыто! Обиды помнит тот, кто мало любит.

Сварили целебное зелье. Выпил его Мезень — палки бросил. Ноги, чувствует, будто не болели!

— Онега! — гусляр воскликнул. — Чем благодарить тебя буду? Где смогу найти равный подарок? Да и что мне дарить, кроме песни? Пусть же будет в ней столько веселья, сколько радости в моём сердце!

Взял он в руки дарёные гусли. Но лишь струн золотых коснулся — застлало глаза туманом. Не узнал своей он невесты, оттолкнул её руку со злобой.

Не свадебная песня родилась, а неправые, жестокие упрёки:

— Поди прочь, чужая невеста! Какой толк, что стал я здоровым! И здоровые с голоду гибнут. Иди от меня куда знаешь. А сюда возвращайся не раньше чем найдёшь золотой самородок, да не меньше твоей ладони.

Ничего не сказала Онега. Молча в лес на олене умчалась.

Спрашивает олень дорогой:

— Что опять случилось, хозяйка?

Про беду Онега рассказала. Успокоил её олень советом:

— В этом горе тебе птицы помогут.

— Птицы, птицы! — взмолилась Онега. — Никто дальше вас не летает, никто лучше вас не видит. Пожалейте меня — укажите, где найти золотой самородок?

На счастье, летел мимо сокол.

— В горы, — сказал он, — скачите! От грозы там скала раскололась, рассыпала в ущелье самородки.