— Кто ж Илью присмотрел? Иль обошли его наши бабы вниманьем? — решил Захар оборвать неприятную тему.

— Сорокина Ольга по нем страдает. А еще Люба Токарева. Часто его видели. В магазине с ним разговаривали. В одном автобусе на работу с ним ездят. Любка однажды на коленях у него всю дорогу ехала. Народу было много. Ну, просто битком. Он и предложил ей сесть к нему на колени. Баба не растерялась. Так вот и доехали. Под конец познакомились. Он даже свиданку ей назначил. Но Любка не смогла придти. На работе что-то помешало. Уж и не знаю, пришел ли в тот день Илья. Но, кажется, тоже вернулся поздно. Не состоялась встреча.

— Илюшка, коли захочет, увидит, найдет ее.

— Я его не знаю. Мельком видела. А Любка, покуда на коленях сидела, успела рассмотреть. Шустрый человек. С ним наедине встречаться опасно. По дороге доказал ей, что мужик он горячий. Покрутилась она у него на коленях. Портсигар всю дорогу ей мешал. Уж он краснел за него. Ну, что делать, все мы живые люди. А Любка все мечтает снова к нему на колени попасть. И хвалит его горячие руки.

— Кому что, — усмехнулся Захар.

— А Илья работает где-нибудь?

— Конечно. Как без дела жить. Всякий мужик сам себя кормить должен! — встал навстречу мужику, новому клиенту.

Анна ушла на кухню, начала готовить ужин мужикам и не заметила, как ушел клиент.

Захарий радовался заказу. Это уже удача. Человек попросил сапожника сшить ботинки. На его ногу в магазине не подобрать. Только по индивидуальным заказам ему шили. Но не каждому доверишь. Этот человек не впервой обращался к Захару, а тут после сокращения, потерял сапожника. Хорошо, что в мастерской адрес дали, вот и разыскал. Как к близкому другу обрадовался.

Захар нашел нужные колодки, подготовил их, взялся чертить кожу. Он не спешил, внимательно вымерял, чертил карандашом будущую заготовку, и только собрался разрезать, в двери постучали.

— Войдите! — громко предложил человек, и выронил ножницы. На пороге стояла Валентина.

— Мне можно войти? — спросила ехидно ухмыляясь.

— Тебе что надо? Ну, уж коль приехала, входи, — растерялся мужик и, досадуя, отложил работу.

Из кухни высунулась любопытная Анна. Увидев Валентину, коротко, сухо поздоровалась и снова исчезла на кухне.

— Это твоя новая жена? — поджала насмешливо губы гостья.

— Тебе какое дело? — грубо оборвал человек и спросил:

— Чего притащилась?

— А ты почему хамишь? Я тебе повод не дала, не оскорбила. Пришла по делу. Считаю, что прежде чем обзаводиться новой семьей, любой порядочный человек просто обязан утрясти все отношения с прежней семьей. И уж тогда связывать себя новым браком. Разве я не права?

— Ты мне свои условия не навязывай. Хватит! Накомандовалась. Здесь я хозяин! Дошло иль нет? Сам могу выпереть кого угодно. И не кривляйся тут, как катях на лопате. Сказывай, чего надо, зачем возникла? Хоть и сам знаю, будешь деньги клянчить, вымогать из меня! — смотрел на Валентину свирепо.

— Захар! Да ты, как вижу, совсем здесь озверел! Сказалось влияние окраины. Весь человеческий интеллект утратил. Мы с тобой почти сорок лет прожили вместе, ты никогда не был таким, как теперь, туземцем. С тобою рядом сидеть небезопасно. Того гляди набросишься и съешь…

— Говном не питаюсь! — рявкнул резко.

— Захарий, хватит грубить. Я пришла не ссориться, а поговорить с тобою о нашей семье.

— У меня нет с тобою семьи!

— Но она была и есть, куда от нас денешься?

— Заткнись! Я слышать о вас не хочу!

— Успокойся! Нельзя так себя вести. Ведь мы люди, случается, все устаем, ругаемся, срываемся друг на друга, потом опять миримся, прощаем и живем снова, как ни в чем не бывало.

— Хватит меня уламывать. Говори, зачем возникла и проваливай. Некогда с тобой трепаться.

— Захар, мы так давно не виделись. Я соскучилась. Но не успела порог перешагнуть, как ты уже гонишь. Разве это корректно?

— Иди в задницу! Знаю тебя прохвостку! Тебе я никогда не был нужен. Только деньги интересовали.

— Да сколько ты получал, что так гоношишься? Я чаевых имела вдесятеро больше и все ложила на семью без хвастовства и попреков. А ты что себе позволяешь? Распустил перья как индюк. Ведь я тоже работала и ни одного дня не сидела на твоей шее. Если ты приносил деньги, они шли на семью. Ты это прекрасно знаешь, и нечего меня унижать.

— Тебе ли тут выставляться! Ах, тебя цыпочку унизили! А забыла, как меня вместе с Наташкой выкинули? Что мне кричали вслед всей своей собачьей сворой. Все жильцы дома поверили, что от вас зоопарк побежит, вместе с бухарником. Что вы кричали мне в спину, интеллигентные люди! Вас собаки стыдили во дворе! Тебе ли упрекать кого-то! Как набралась нахальства придти сюда! Бесстыжая, грязная дрянь! — побагровел Захарий.

— Я пришла не ругаться. И не за деньгами. Я хочу помириться с тобой ради нашей семьи. Вспомни, сколько нам лет? Зачем под старость позориться? Давай все забудем. Живые люди всегда ошибаются. И ты далеко не всегда был прав. Давай забудем ошибки и обиды. Мы пожилые люди. Стыдно позориться перед своими детьми. Возвращайся домой и не чуди. Не строй из себя несчастного.

— Ты мне морали не читай. Наслушался я их по самые уши. И возвращаться не подумаю. Я не игрушка, какую вчера выкинули, а сегодня подобрали. Я не зять, каким вертите словно тряпкой. Я не разучился себя уважать и не уронил звание мужика, не дам себя на осмеяние. Выгнали, на том баста. Нет меня у вас, и примирения не будет. Где гарантия, что завтра снова не выгоните?

— Ни в коем случае!

— Но я отвык от вас!

— Так быстро? Не может быть! Ведь мы все дружно жили. Как хорошо ладили! — поднесла платочек к глазам.

— Вот только хорошего не было, — буркнул Захар.

— Ну, что ты говоришь? Дети все время тебя вспоминают.

— Ой, не болтай лишнее, — осек хозяин раздраженно и отвернулся от гостьи, увидел, что Анна из кухни слушает каждое слово.

— Поехали домой! Давай помогу собраться! — предложила Валентина человеку.

— Ты что? Оглохла? Я сказал, что не поеду к тебе. Не стану мириться, не хочу видеть вас! Нет у меня прошлого. Был дурной сон. Я в нем ошибся. Я не хочу его вспоминать. И ты уходи! Навсегда отстань.

— Одумайся, Захар. Если уйду, мы расстанемся навсегда. Я больше не приду, и мы не увидимся. Когда ты одумаешься, будет поздно. Уже сама не прощу и откажусь навсегда от тебя.

— А я никогда не был твоим. Дорогих людей не прогоняют так, как меня. Я этого и в мертвом сне не забуду и не прощу. В тот день вы убили во мне все, мужа, отца, деда. Вот только человека удалось удержать в себе. Как трудно мне это далось, только я знаю. Потому жив остался. Не наложил на себя руки. А ведь до этого оставалось совсем немного. Это была бы моя последняя ошибка, от какой сам себя удержал. А соваться в петлю еще раз не хочу. Жить с вами, все равно, что лечь в могилу. Теперь ты понимаешь, что уговариваешь бесполезно. Я отболел вами навсегда.

— Мы все в тот день погорячились и перегнули палку. Если можно было бы вернуть и все исправить. Но невозможно. Мы стали чужими, это самое плохое, что могло случиться. Теперь будем жить обидами, забыв родство.

— Я ничего не хочу помнить. Разве бывает родство без тепла? Разве можно родного человека выгонять из дома без возможности выжить? В холод и в одиночество, без гроша в кармане. И после этого вы называете себя родней. Да будет смешиться. Такую родню отстреливать нужно в загоне, как волчью стаю и держать подальше от людей.

— Ладно, Захар, я ухожу. Чувствую, что не вовремя пришла, некстати. Даю тебе время на размышление. Подумай и помни, мы пока ждем тебя.

Захарий отмахнулся от услышанных слов и не пошел провожать Валентину во двор. Он попросил у