чем у людей.

– Ты, я вижу, кое-что знаешь о людях? – Тина приподняла бровь.

– Мне приходилось иметь дело с людьми, которые работают у патрона.

«Наверняка он знает больше, чем показывает. Надо с ним поосторожней».

– Тлемлелх, у тебя есть знакомые в Собрании Блистающих Представителей?

– Есть, и немало, – вздохнул Тлемлелх. – Я ведь Живущий-в-Прохладе. По крайней мере, я был Живущим-в-Прохладе, пока не стал жертвой аргхмо.

– Если мне понадобится с кем-нибудь из них встретиться, сможешь устроить?

– Тина, для этого не надо ничего устраивать. – Темные, с вишневым отливом глаза Тлемлелха смотрели на нее с глубокой печалью. – Один из Блистающих Представителей сидит перед тобой.

Лиргисо отвесил изящный иронический полупоклон.

«Итак, я похитила члена правительства? Совсем роскошно! Вот это называется повезло…»

– Вы удивлены, кхей-саро? – осведомился член Собрания Блистающих Представителей.

– Нет.

Чему тут удивляться? Мерзавец в правительстве – это и у людей сплошь и рядом…

– Но выражение вашего привлекательного лица почему-то изменилось, великолепная кхей-саро, – не отвязывался Лиргисо. – Если сие не секрет, о чем вы подумали?

– О том, что у меня в руках находится весьма ценный заложник.

– Благодарю вас, кхей-саро. Раз я такой ценный заложник, вы не откажете мне в маленьком одолжении? В наборе инструментов, который вы вчера принесли, есть вибронож. Вас не затруднит разрезать этот сосуд? – Он протянул ей только что опустошенную бутылку из-под лярнийского вина. – Смотрите, вот здесь.

– Зачем?

– Тогда у меня будет свой бокал.

– Пожалуйста.

Она достала вибронож и рассекла надвое блестящий полый конус из золотистого, с бирюзовыми прожилками, янтароподобного материала. Лиргисо рассыпался в благодарностях, потом налил в бокал немного вина из другой бутылки и выпил – он проделал все это с элегантной небрежностью, как на светском приеме.

– Возвращаешься к изысканным манерам, блистательный Лиргисо? – усмехнулся Тлемлелх.

– Вернуться к изысканным манерам никогда не поздно, дорогой Тлемлелх. Как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

От Тины не укрылось то, что вопрос о самочувствии заставил Тлемлелха слегка свернуть слуховые отростки, но ответ прозвучал вполне обыденно:

– Уже получше…

– С тобой все в порядке? – уточнила она, внимательно глядя на него. – Если что-то не так, скажи.

– Со мной все в порядке.

– Тогда собираемся.

Соосанл находился южнее скалистого побережья, недалеко от залива. Дальше к югу берег заболоченный, так что свое местоположение они определили более-менее точно. Надо идти по прямой на юго-восток – туда, где заполненный темной студнеобразной массой залив вдается глубоко в тело материка. Можно и по берегу, но это займет втрое больше времени.

– Боюсь, эти карты не отличаются большой точностью, – угнетенно заметил Тлемлелх, убирая шелковистый свиток в футляр. – Можем наткнуться на какой-нибудь не обозначенный харлийский городишко или деревню, чтоб их Фласс поскорее затопил.

– Вот именно, – согласился Лиргисо, вставая. – Кхей-саро, я надеюсь, вы не хотите лишиться нашего общества?

– Вообще-то нет, – Тина удивленно посмотрела на него снизу вверх.

– Тогда мы не должны попадаться на глаза местным жителям. Это Харл, а не просвещенная Могндоэфра.

– Объясни.

– Нас тут не любят. Мы уже много лет находимся в состоянии пограничной войны с Харлом. Если нас схватят, нас скормят Флассу.

– Это меня скормят Флассу, – поправил Тлемлелх. – Для тебя, Лиргисо, они придумают что-нибудь поинтересней – после того, что ты им тогда устроил!

– Порой даже несравненный Тлемлелх бывает прав, – Лиргисо бросил на него мрачноватый взгляд. – Кхей-саро, если вам нужен ценный заложник, надо держаться подальше от любого жилья, пока не дойдем до Соосанла. Сами понимаете, поскольку я член Собрания Блистающих Представителей Могндоэфры…

– Вряд ли дело только в этом, – прищурилась Тина. – Я думаю, твои выдающиеся личные качества тоже сыграли тут не последнюю роль?

– Меня восхищает ваша проницательность, – Лиргисо улыбнулся. – Увы, меня здесь не любят больше, чем других просвещенных энбоно.

– И, наверное, есть за что?

– Понятия не имею, изумительная кхей-саро.

Тлемлелх у него за спиной хихикнул.

– А твои друзья в Соосанле?

– Кхей-саро, мне никогда еще не случалось навещать своих так называемых друзей в Соосанле в одиночку и без оружия. Мы служим общему делу, но…

– Но в рамках общего дела тоже идет жестокая конкуренция, верно?

– Вы все больше меня восхищаете, – он засмеялся и присел рядом. – Учитывая, каковы обстоятельства, вы не позволите мне взять один из парализаторов?

– Нет. Получишь оружие, если на нас нападут.

Мир был солнечным и пестро-зеленым. Вокруг теснились раскидистые деревья и растения, похожие на капустные кочаны – внушительные сростки округлых мясистых лепестков с разноцветными прожилками, пурпурными, синими, розовыми, желтыми, коричневыми. Шелковистая ветвящаяся трава поднималась выше колен.

Очень скоро Тине пришлось забрать у Тлемлелха ношу: он еле плелся и утверждал, что лучше уйти во Фласс, чем тащить на себе такую убийственную тяжесть. Лиргисо нес свой аварийный комплект без возражений, хотя это вряд ли ему нравилось. Присматриваясь к ним, Тина отметила разницу: они были примерно одного роста, оба стройные (с поправкой на пропорции энбоно), однако Лиргисо выглядел более крепким, ловким и мускулистым. Для нее он не опасен, но про Тлемлелха то же самое не скажешь.

Отделавшись от багажа, Тлемлелх немного воспрянул, и вскоре между энбоно завязалась беседа. Темой был Харл и его население. Тина прислушивалась, рассчитывая почерпнуть какую-нибудь полезную информацию, но разговор сводился к цветистым издевкам над одичавшими, непросвещенными, тугодумными харлийскими энбоно и туманным намекам на некое событие, которое Лиргисо устроил им несколько лет назад, – Живущие-в-Прохладе от этих намеков давились смехом, а Тина никак не могла уловить суть дела.

– Я так и не поняла, чем вам не нравится Харл, – не выдержала она в конце концов.

– О, здесь живут дремучие дикари, и нравы у них дикие, – отозвался Тлемлелх.

– Дикие – то есть какие?

– Они отказались не только от повседневного использования техники, как это сделали мы, но также разрушили все свои заводы, представляешь? Они считают роскошь пороком, а это уже варварство! У них в домах нет бассейнов. И еще харлийская деревенщина не одобряет, когда энбоно предаются интимным играм без участия кхейглы… У нас это и осуждается, и в то же время нет, исход зависит от непостижимой мозаики обстоятельств, а у них вообще под запретом.

– Если бы мы были харлийскими энбоно, нас бы публично выпороли за то, чем мы занимались прошлой ночью, – добавил Лиргисо.

– Да, и если припомнить, что ты в тот раз устроил высшим иерархам Клана Властвующей…

Оба опять начали хохотать.