испытывал.
Работа отняла больше времени, чем Тина предполагала. Наконец она отогнула стальные зажимы – даже ей, киборгу, пришлось для этого напрячь все силы, – вскрыла контейнер и извлекла небольшую плоскую коробочку: черный ящик с убийственным для Лиргисо компроматом.
Сунув его в карман, Тина сложила инструменты в чемоданчик с мерцающей лазерной эмблемой авиастроительной компании, спрыгнула на землю, подобрала кусок парашютной ткани и зашагала к скалам. Ощущение взгляда на затылке – так бывает, когда кто-то провожает тебя и не хочет прощаться. Она оглянулась, но за спиной не было ничего, кроме Фласса и разбитой машины.
– Спасибо, «Торнадо», ты меня очень выручил, – прошептала Тина.
Пока она работала, небо еще больше позеленело, а солнце переместилось и повисло над черным студнем, оживляя медлительные стекловидные волны россыпью слепящих пятен. Позже надо будет прийти сюда и посмотреть, как выглядит закат над Флассом.
За скалами Тина застала вполне идиллическую картинку: Лиргисо сидел, а Тлемлелх лежал, и его голова покоилась у Лиргисо на коленях.
– Это тебе вместо плаща, – Тина бросила ткань на траву.
– Почтительнейше благодарю вас, изумительная кхей-саро. Достали черный ящик?
– Вот он, – Тина показала коробочку и снова спрятала в карман. – Так что теперь ты работаешь на меня, а не на Сефаргла.
Лиргисо страдальчески поморщился:
– Умоляю вас, кхей-саро, не надо таких уничижительных выражений! На кого-то работают неги и чливьясы, а также люди, которых использует патрон. Эти люди совсем не похожи на вас, и я не имел в виду ничего для вас оскорбительного… А мы с вами, не опускаясь до столь презренных взаимоотношений, любезно обмениваемся услугами: я помогаю вам вернуться на Валгру, вы уничтожаете компромат.
– Не даю хода компромату, – поправила Тина. – Лиргисо, любезно обмениваться услугами мы будем на моих условиях.
– Да разве я с вами спорю, изумительная кхей-саро? Все будет так, как пожелаете вы!
– Хорошо, тогда сейчас мы возьмем вещи и отойдем за те скалы, чтобы не ночевать так близко от Фласса. Тлемлелх, вставай.
– Тина, я не могу встать, – убитым голосом возразил Тлемлелх. – У меня кости сломаны.
– Какие кости? – Она растерялась.
– Наверное, все…
– Что это значит? – прищурившись, Тина посмотрела на Лиргисо.
– Да ничего особенного, кхей-саро. – На его треугольном лице появилась подкупающая невинная улыбка. – Просто несравненный Тлемлелх обожает преувеличивать. Пока вас не было, мы устроили маленькую дуэль, и я показал Тлемлелху, что с развязанными руками я дерусь лучше. А он сейчас будет изображать, будто я его зверски избил, – у него такой характер, вы же его знаете… Все было очень деликатно. Когда он меня ударил, вот здесь синяк остался, – Лиргисо дотронулся до своей лодыжки. – А на Тлемлелхе нет ни одного синяка, видите?
– Как это нет?.. – слабо запротестовал Тлемлелх.
Тина посмотрела: действительно, ни синяков, ни припухлостей.
– Я ничего не вижу.
– У меня кости переломаны и внутренности смяты! – простонал Тлемлелх, глядя на нее с тоской.
– Кхей-саро, возьмите медавтомат и проверьте, – посоветовал Лиргисо. – Если я ему что-нибудь повредил, можете мне все слуховые отростки поотрывать.
– Так и сделаю.
Она достала из рюкзака медавтомат, включила, развернула манипулятор диагноста.
– Где болит?
– Везде. Вот здесь сильнее, – Тлемлелх показал на солнечное сплетение.
Лиргисо выглядел довольным, словно все это его очень забавляло.
Никаких повреждений в тканях тела, за исключением нескольких ссадин на предплечьях, диагност не нашел, о чем в конце концов и сообщил. Потом на экранчике медавтомата появилось заключение на двух языках, общегалактическом и лярнийском: пациент здоров, но его нервная система находится в перевозбужденном состоянии, рекомендуется сделать инъекцию успокаивающего. После инъекции Тлемлелх почувствовал себя лучше и сказал, что боль понемногу затихает. Лиргисо помог ему встать. Запихивая медавтомат обратно в рюкзак, Тина мрачно подумала, что с этой парочкой ее ждет более чем веселая жизнь.
Оторвав взгляд от монитора, Валов оглянулся: Стив опять куда-то исчез. Это значит, каналы связи заблокированы, он всегда так делает, когда исчезает. Но даже если бы он забыл о блокировке, Валов все равно не стал бы выходить в эфир и вызывать полицию или федеральные спецслужбы. Полторы недели назад он только об этом и мечтал, а теперь передумал, потому что оценил преимущества своего положения.
Наконец-то он сможет увидеть истинную картину того, что происходит на Валгре! Стив держал свое обещание и добывал все больше информации, относящейся к бизнесу, связанному с браконьерством и вообще с криминалом, а Валов, структурируя эти сведения, установил, что все федеральные и окружные институты пронизаны теневыми связями сверху донизу, как рыхлая земля корешками. Некоторые нити уходили за пределы Валгры. А некоторые возникали непонятно откуда, словно из ничего, и они со Стивом до сих пор не выяснили, в чем тут загвоздка.
Валова охватил азарт: пусть какой-то странный тип, за которым гоняется Космопол, держит его взаперти – зато сейчас никто не помешает ему довести расследование до конца! Непосредственное начальство его здесь не достанет и не прикажет передать дело какому-нибудь стажеру, дабы срочно заняться квартальным отчетом, либо сдать в архив как бесперспективное. Сколько таких «бесперспективных» дел у него в свое время отобрали, как раз когда он начинал что-то нащупывать… Но теперь он узнает все, что от него прятали на протяжении многих лет. Его не смогут ни отозвать, ни перебросить на канцелярскую работу: он похищен преступником и сидит под замком, с него взятки гладки.
Кое-что его все же смущало: для сумасшедшего преступника Стив Баталов был слишком разумен и порядочен. Валов по-прежнему не особенно доверял ему. Не может быть, чтобы это не Стив заказал нападение на него около «Сумеречного шарма», слишком хорошо все совпало… Любой правильно мыслящий следователь остановился бы на этой версии, однако дальнейшие действия Стива никак с ней не вяжутся – не тот стиль.
Сделать однозначный вывод Валов не мог, это раздражало, однако разворачивающаяся перед ним панорама насквозь криминализованной и коррумпированной Валгры захватывала его куда больше, чем собственные мытарства. Начальство, которое до сих пор ограничивало и направляло его действия, до него не доберется, так что он всех тут выведет на чистую воду… Нечто похожее инспектор пережил в шестилетнем возрасте, когда дорвался до припрятанной матерью трехфунтовой банки с вареньем.
Над Флассом пылал изумрудный закат: переливы всех оттенков зеленого на небе, золотая с прозеленью дорожка на текучем темном стекле внизу, россыпь сияющих пятен жидкого света на поверхности медленно переползающих с места на место громадных волн. Одна из них заслонила уходящую к солнцу дорожку, и на берегу стало темнее.
Тина вышла на середину каменистого пляжа, энбоно стояли в стороне, около группы скал. Вначале она собиралась сходить на берег в одиночку, но Тлемлелх попросился с ней, а потом и Лиргисо заявил, что тоже с ними пойдет, так как не хочет, чтобы его сожрали здешние сулламы – вряд ли изумительная кхей-саро одолжит ему свой бластер. Тина не возражала. Пистолеты Тлемлелха она разрядила и убрала в свой рюкзак, патроны переложила в карманы (хорошо, что у этих кожаных штанов четыре вместительных кармана – два внутренних и два накладных, на молниях). Она ждала, что Тлемлелх начнет спорить, но тот обрадовался и сказал, что сам не хочет держать пистолеты у себя: Лиргисо может отнять их. Лиргисо на это заметил, что несравненный Тлемлелх впервые за последние несколько лет изрек нечто безусловно умное. Теперь бластер, в прошлом принадлежавший Омару, был у них единственным серьезным оружием на троих, и на пляж они пошли вместе.
