В приглушенно-болотном небе кружили птицы, изредка тишину разрывали их тонкие печальные крики. Энбоно вполголоса обменивались впечатлениями о закате. Тина, чуть прикусив губу, смотрела на аэрокар: с воздуха он хорошо заметен – отличный ориентир для союзников Лиргисо, если те начнут на всякий случай прочесывать побережье. И замаскировать нечем. Хорошо бы Фласс утащил его, тогда не останется никакой зацепки для поисков… Завтра утром они отправятся к Соосанлу – ближайшему, судя по карте, городу; Лиргисо сказал, что там есть пара заводов, контролируемых его организацией. Значит, будет и транспорт.

Громадная, высотой с двухэтажный дом, волна вздулась над черной поверхностью студня и надвигалась на берег.

– Отходим! – крикнула Тина спутникам. – Быстро!

Те уже и сами заметили, попятились к скалам. Тлемлелх дрожал.

– Это за мной! – пробормотал он в истерике. – Фласс знает, что я должен умереть, а я не пришел к нему, и теперь он сам идет за мной…

– Да успокойся ты, успеем уйти, – отозвался Лиргисо. – Смотри, оно перемещается медленно.

Тина слегка удивилась: чего это он изменяет своим привычкам? Но потом подумала, что Тлемлелх, охваченный паникой, – это бедствие похуже Фласса, а Лиргисо как-никак достаточно практичен, чтобы это понять.

– Идите к стоянке, бегом, – распорядилась она. – Я догоню вас.

Ей хотелось посмотреть, что Фласс станет делать дальше. Волна двигалась прямо на аэрокар. Вот она его накрыла, заскрипели камни… Потом подрагивающий желеобразный холм пополз обратно. Ни следа «Торнадо» – только первозданно пустой берег.

«Хорошо, что я успела все, что нужно, оттуда забрать!»

Она повернулась и нагнала энбоно.

– Тлемлелх, все в порядке, волна ушла.

– Просто так ушла и не стала меня искать? – дрожащим голосом переспросил Тлемлелх.

– Да. Похоже, что Фласс коллекционирует пустые консервные банки.

Аварийные комплекты лежали под сенью деревьев с извилистыми узловатыми стволами и торчащими прямо из ветвей, без черенков, мясистыми пластинками вместо листвы. Ветви сплетались в сплошной навес, заслоняя стоянку сверху. Тина включила все три термоплиты в режиме «тепло/свет», и сейчас они изливали золотистое сияние. Энбоно объяснили, что сулламов свет отпугивает.

– Сулламы живут в водоемах, – добавил Тлемлелх. – Тот, которого ты убила в Кущах Миноргла, вылез из пруда. Кажется, рядом с нами нет водоемов…

– Сулламы слоняются где угодно, – глядя на него с еле намеченной улыбкой, возразил Лиргисо. – Они селятся и охотятся поодиночке, и молодняк, когда подрастает, отправляется на поиски нового жилья. Нас ожидает нескучная прогулка… Кхей-саро, как вам удалось убить суллама?

– Он решил, что я съедобна.

Выдавать ему избыточную информацию о себе – это, пожалуй, будет лишнее.

Она свернулась прямо на траве, не раскладывая спальный мешок. Перед этим ей пришлось помочь Тлемлелху, а Лиргисо со своим аварийным комплектом управился без затруднений.

– Дорогой Тлемлелх, – донеслось из переводчика, – ты в любой обстановке вызываешь желание, неистовое, как Изумрудное солнце над экватором…

– Лиргисо, у меня до сих пор все болит после дуэли! – жалобно отозвался Тлемлелх.

– Ты мне отказываешь? Подумай, несравненный Тлемлелх, я ведь могу расценить это как оскорбление…

– Лиргисо, оставь его в покое! – приподнявшись на локте, потребовала Тина.

– Кхей-саро, это наши личные отношения! – запротестовал Лиргисо. – Вы принадлежите к иной расе, поэтому вряд ли поймете все их нюансы. Тлемлелх, объясни великолепной Тине, что мы прекрасно между собой договоримся.

– Тина, это так, – после паузы подтвердил Тлемлелх. – Это наши личные отношения.

– Да? Мне показалось, что он к тебе пристает. Ладно тогда, извините.

Она выключила переводчик и окунулась в полудрему, отдыхая и в то же время чутко прислушиваясь к ночным звукам. Характерный стрекот суллама она запомнила еще по прошлому разу: если что-нибудь в этом роде – сразу проснуться. Но теплая, наполненная шорохами и мерцанием крупных лярнийских светляков ночь прошла спокойно, а под утро Тине приснилось, будто она беседует с Флассом и пытается убедить его, что Тлемлелх и Лиргисо – не еда, а разумные существа.

«Мало понимающей части – можно есть съедобную часть, – коряво выстраивая фразы, возражал на это Фласс. – Твоей понимающей части много, и я не ем твою съедобную часть. Говори со мной. Ты первый раз отвечаешь. Было долгое ожидание. Не с кем говорить – плохо».

«Но ты же где-то научился разговаривать, пусть и мысленно?»

«Ты содержишь эти сигналы. Я взял их у тебя, понял смысл. Чтобы говорить. Когда без этих сигналов, ты не отвечаешь. Твой твердый предмет внизу, – возникла смутная картинка: „Торнадо“ на дне, в толще студня. – Как тебе надо. В моем теле предмет испортится. Процесс распада-растворения».

«Пусть испортится».

«Твои картинки – есть места, куда я имею протянутое пространство. Я знаю место-Нез, место-Рошеген, место-Ниар, место-Кесол, другие места».

«Мне бы попасть в место-Валгру», – засмеялась Тина.

«Не знаю место-Валгру. Покажи».

Она стала думать о Валгре.

«Я протяну пространство в место-Валгру, – сообщил Фласс. – Несколько оборотов солнца. Не уходи. Будем пока разговаривать. Когда готово, я по протянутому пространству доставлю тебя в место-Валгру, не разрушив, не растворив твою предметную часть. Я могу изолировать предмет, тогда нет распада. Ты останешься говорить со мной?»

Чьи-то еще голоса примешивались к беззвучному голосу Фласса, и она открыла глаза. В небе за ветвями деревьев разгорался зеленый рассвет. Энбоно уже проснулись и сидели около термоплит, кутаясь в плащи. Включив переводчик, Тина сказала:

– Завтракайте – и выходим.

«Не уходи. Жди здесь. Несколько оборотов. Я уже начал протягивать пространство к месту-Валгре. Со мной больше некому говорить».

До чего странный и цепкий сон… Видимо, сформировался под влиянием вчерашних впечатлений. Она помотала головой, вытряхивая последние его обрывки.

Съев две хрустящие солоноватые галеты и запив их витаминизированной газировкой для малоимущих слоев населения (на банке даже соответствующий штамп имелся – по идее, эти продукты полагалось бесплатно раздавать обитателям валгрианских трущоб, а не сплавлять на Лярн), Тина развернула карту Западного Обонгда. Это уже не Могндоэфра – Соосанл находится на территории Харла, отсталой и непросвещенной, как в один голос утверждали оба ее спутника, страны, с дикими, но по-своему забавными нравами. Управляет Харлом не Собрание Блистающих Представителей, как в Могндоэфре, а Клан Властвующей.

– Клан? Ты же говорил, у вас нет родственных связей.

– В Харле они есть, здешние энбоно держатся за условности, – Тлемлелх сделал глоток из бокала. – Правящий клан – это родственники, партнеры и потомки одной кхейглы, Властвующей. Когда она умирает, титул наследует лучшая из ее дочерей.

– Значит, верховная правительница Харла – кхейгла?

Энбоно рассмеялись, даже Тлемлелх, который выглядел осунувшимся, развеселился.

– Тина, правит не Властвующая, а иерархи ее Клана. Она окружена большим почетом, но как же кхейгла будет править? – Его снова начал разбирать смех. – Она же такого натворит…

– Почему?

– Кхей-саро, представьте, что власть получил малолетний ребенок вашей расы, – вмешался Лиргисо. – Будет что-нибудь в этом роде. У нас энбоно и кхейглы отличаются друг от друга в гораздо большей степени,