– Вы даже это не используете? – удивилась Тина. – Это подвижное изображение всего, что происходит в кабине и снаружи, около машины.
Лиргисо больше не улыбался. Она заметила, что его слуховые отростки напряженно вибрируют.
– Все, что мы делали в кабине, можно снова увидеть и показать другим? – уточнил Тлемлелх.
– Да.
– Тогда блистательный Лиргисо уничтожен! Так же, как я!
– Ну да, он ведь столько рассказал нам о Сефаргле и о своем тайном обществе…
– Тина, я не об этом, – Тлемлелх ликующе рассмеялся. – Подумаешь, рассказал… Из такой истории он выкрутится, при его-то способностях! Но теперь ему одна дорога – во Фласс! Слышишь, Лиргисо, ты слишком уж поторопился попрощаться с Флассом!
– Тогда я не понимаю, что является компроматом, – Тина взглянула на помрачневшего Лиргисо. – Ваш секс?
– Ну что ты, секс – это просто секс, – возразил Тлемлелх. – В пасти у Фласса мы предавались любовным играм, в этом есть утонченный шарм. Все бы нас поняли. Но Лиргисо пил вино прямо из бутылки! Так делают полуживотные, а не Живущие-в-Прохладе. В этом нет никакого шарма, и это полностью уничтожает его статус Живущего-в-Прохладе.
– Но это же такой пустяк… Какая разница, как он пил?
– Это не принято! Я ведь тебе говорил.
– Лиргисо, это правда?
– Увы… – тот вздохнул. – Жажда меня все-таки убила, не одним способом, так другим.
Ошеломленная Тина молча смотрела на них. Непостижимо… Хотя, если разобраться, в человеческих сообществах тоже хватает бессмысленных правил и ограничений.
– Бесподобная кхей-саро, так ли уж вам нужен этот черный ящик? – вкрадчиво заговорил Лиргисо. – Пока вы будете доставать его из недр машины, Фласс может проголодаться и накрыть вас своей темной волной. Серьезно, я буду искренне скорбеть, если он сожрет вас. Я знаю о Флассе достаточно, чтобы дать совет: не стоит надолго задерживаться около его пределов.
– Фласс не тронул меня в первый раз – думаю, не тронет и во второй. А черный ящик мне очень нужен, особенно теперь. Обменяю компромат на твое содействие и проход в Яганле.
– Я всецело ваш, кхей-саро! – Лиргисо отвесил насмешливо-грустный поклон.
На берегу ничего не изменилось: Фласс спокоен, аэрокар лежит на прежнем месте. Вскрыв спинку одного из кресел, Тина извлекла парашют, расстелила его на земле и отрезала большой кусок плотной шелковистой ткани. Потом нашла набор инструментов и начала вывинчивать крепеж панели, за которой, согласно стандартной схеме «Торнадо», должен помещаться контейнер с черным ящиком. Время от времени она поднимала голову и бросала взгляд в иллюминатор: никаких признаков опасности, живой студень равнодушен и миролюбив.
Устроившись около рюкзаков, на бархатистом травяном покрове, Тлемлелх вкушал злорадное удовлетворение: во-первых, он в плаще, а Лиргисо обнажен, словно какой-нибудь нег или чливьяс; во-вторых, высокий статус того, кто безжалостно расправился с его статусом, теперь тоже обратился в ничто! А в-третьих, при ярком солнечном свете были хорошо заметны припухлости и трещины на изумрудных губах Лиргисо и в придачу синяк на лодыжке. Жаль, что поставить ему фингал так и не удалось…
– Получаешь удовольствие от своего нынешнего положения, блистательный Лиргисо?
– Да как тебе сказать, несравненный Тлемлелх… При достаточной искушенности сознания можно получать удовольствие от чего угодно. – Он оглянулся на желтоватые скалы. – Вот что я хочу тебе предложить, давай устроим дуэль, пока ее нет? Наши отношения слишком запутанны, а дуэль – неплохой способ достичь определенности.
– На парализаторах? – Тлемлелх не собирался сообщать ему, что в одном из рюкзаков – скорее всего, в Тинином – лежат еще и пистолеты.
– Врукопашную. Как дерутся бойцовые неги. Кажется, у тебя нет особых предубеждений против такого способа выяснять отношения?
А ведь это шанс подбить ему глаз! Тлемлелх обрадовался, но потом вспомнил об угрозе:
– Тина переломает нам руки, если мы друг друга убьем.
– Так мы же не будем драться до смерти, – улыбнулся Лиргисо. – Все останутся живы, никакого пошлого трагизма… Сними плащ и пояс, иначе будет неудобно.
Плащ Тлемлелх сбросил, а насчет пояса засомневался:
– Где гарантия, что ты не схватишь оружие и не парализуешь нас?
– Не бойся. Тебя парализовывать неинтересно, а Тину – невозможно.
– Откуда ты знаешь? Мне она такого не говорила.
– Догадался.
– Но ты же целился в нее в машине?
– Увы, кобура у тебя непрозрачная, и я рассчитывал извлечь оттуда что-нибудь посерьезней. Так мы деремся, неподражаемо смелый Тлемлелх?
– Деремся, блистательный Лиргисо. Только пояс с оружием останется при мне.
– Как хочешь, мне твои парализаторы не нужны.
Они отошли от рюкзаков, встали друг напротив друга, и только тут Тлемлелха накрыла тень беспокойства. Улыбка Лиргисо! Насмешливая, с оттенком затаенного торжества. Обычно Лиргисо так улыбался, когда затевал какую-нибудь каверзу, до поры до времени непонятную для окружающих.
Светлые, с золотистым отливом глаза Лиргисо выжидательно прищурились. Подумав о фингале, который станет достойным украшением для этого пижона, Тлемлелх наотмашь ударил по лицу, словно бил бестолкового полузверя-прислужника. Рука наткнулась на выставленное предплечье Лиргисо. Это было больно, Тлемлелх отшатнулся, и тут Лиргисо ударил его под грудную клетку, где сходятся ребра, – новая боль, невыносимая, пронизывающая, вдобавок тошнота и дыхание перехватило… Мелькнула мысль, что Лиргисо его все-таки убивает и надо позвать Тину, но только он приготовился закричать, как тот ткнул его пальцем в ямку между ключицами. Мучительно муторное ощущение, он пошатнулся, хватая ртом воздух.
– У нас дуэль, ты забыл? Дерись молча, несравненный Тлемлелх! – Насмешливый голос Лиргисо долетел до него сквозь вращающиеся клочья ватной тьмы.
Еще удар. Еще. Не то чтобы они сыпались непрерывно, но каждый был нестерпимо болезненным, словно Лиргисо невесть каким образом выбирал именно те места, где тело в наименьшей степени способно выносить боль. Тлемлелх тоже пытался его стукнуть, однако Лиргисо или уворачивался, или ловко подставлял усыпанные сапфирами предплечья, да при этом еще и смеялся. Совсем обезумев, Тлемлелх потянулся к кобуре на поясе. Лиргисо перехватил его руку и надавил на ямку локтевого сгиба. Рука бессильно повисла, в ней пульсировала боль, и Тлемлелх едва смог пошевелить пальцами – сломана?.. Подсечка опрокинула его на землю. Склонившись над ним, Лиргисо надавил возле скулы, под пучком судорожно свернувшихся слуховых отростков. Тлемлелх дернулся и застонал.
– Не надо… Перестань, прошу тебя…
– Наконец-то догадался попросить. – Лиргисо присел рядом, повернул к себе его лицо, держа за подбородок, и заглянул в глаза. – Запомни этот урок, дорогой Тлемлелх, и никогда больше не пытайся меня бить, если я связан! А вдруг мне представится случай отыграться? Обстоятельства текучи, как вода, и нет ничего постоянного под Изумрудным солнцем. Когда тебе снова захочется воспользоваться моим незавидным положением, вспомни, что я сделал с тобой сегодня, и заставь свою несравненную, но безмозглую голову подумать: а что, если я опять найду возможность расквитаться за оскорбление?
В брюшном кармане у Тлемлелха лежал миниатюрный позолоченный кинжал в перламутровых ножнах, но его сейчас не достать… так же, как и парализатор из кобуры. Все его мышцы разорваны, все его кости переломаны, а нервы извиваются от боли, словно полураздавленные черви. Когда Тина вернется и увидит, что с ним стало, Лиргисо за все заплатит. Лишь бы она поскорей вернулась.
– И ведь я тебя даже не изуродовал, – усмехнулся Лиргисо. – Ты по-прежнему привлекателен…
Он нежно провел ладонью по груди Тлемлелха, потом прикоснулся к бедру. Тлемлелх не смел произнести ни слова: такой чудовищной смеси боли, беспомощного страха и унижения он никогда еще не
