Эта Ленка, Елена Савельева, была здесь одним из нескольких пишущих журналистов – в основном сотрудники редакции не писали сами, а перерабатывали на свой лад то, что было написано другими. Статьи Савельевой понравились Кире, и сама эта неунывающая Ленка понравилась тоже; ее-то уж точно надо было взять в новую газету.

Вообще же Кира с интересом отметила, что ее личные впечатления от людей совершенно совпали со впечатлением от их статей, которые она предварительно прочитала.

И целый день крутилась у нее в голове еще одна банальность из разряда тех, что она высказала Галине Рюриковне: «Не боги горшки обжигают».

И еще крутилась мысль о том, где она станет брать рекламу для газеты и кто у нее будет рекламой заниматься – в нынешних «Экономических материалах» реклама была на редкость тухлая.

В общем, в наблюдениях, идеях и банальностях недостатка не было, и к концу дня, несмотря на усталость, Кира почувствовала даже осторожный прилив оптимизма.

С этим чувством она и отправилась домой писать концепцию для такой газеты, какой до сих пор не было. Да, про себя она называла ее только так, хотя оснований для гордого наименования еще никаких не имелось.

Кроме прямого вопроса Длугача, на который она без колебаний ответила: «Уверена».

Она все расписала очень подробно. Даже, может, слишком подробно. О том, что комната в редакции должна быть одна, большая, со множеством прозрачных перегородок, и что кабинет главного редактора должен представлять собою выгородку с прозрачными же стенами, – может, об этом не она должна была думать, а дизайнер, которому поручено оформлять помещение.

Кира уже выяснила, что три года назад Длугач выкупил для своего холдинга территорию закрывшегося винного завода, и теперь его главный офис располагается в здании бывшего заводоуправления, а под газету отведен цех, в котором раньше производилось белое вино. Она уже и побывала в этом цехе, где еще шел ремонт, и именно после этого вписала в свою концепцию прозрачные стены.

Кира хотела, чтобы в редакции все работали открыто, и она сама в том числе, а кто их знает, этих дизайнеров – нагородят клетушек, и главному редактору обустроят, чего доброго, для пущей солидности стометровый кабинет, как у господина Длугача.

Длугач должен был вернуться со дня на день, и Кира убеждала себя, что ждет его возвращения лишь потому, что наконец сможет предъявить ему сделанную работу и получить отзыв на нее. Именно и только поэтому.

Время было самое что ни на есть отвратительное, кислый март, и она проводила вечера дома. Да и дни тоже – из «Транспорта» ведь уволилась уже, а кроме как на работу ей и ходить было некуда.

Родители уехали три дня назад: папу пригласили на семинар в Калугу, а мама, конечно, поехала с ним. Не то чтобы они могли сказать Кире что-то ободряющее, но проводить день за днем одной в пустой квартире было все же тоскливо. Хорошо, что Интернет разнообразил существование.

Впрочем, и по его просторам она бродила сегодня рассеянно.

Кира открыла почту. Федор прислал подробный разбор ее издательской концепции. Удивился, в целом одобрил, три идеи отверг категорически, еще две предложил – и заключил, что Кира молодец.

Федькина похвала была приятна и вдобавок существенна: он не стал бы хвалить ее просто так, по детской дружбе, и хорошо, что откликнулся сразу, до того как она показала свои заметки Длугачу. Она поскорее вычеркнула все, что Царь посоветовал вычеркнуть, и вписала все, что он велел вписать. И пересказала ему в ответном письме историю про задержку длиной в шесть месяцев. Ее рассмешила эта история, и Кира знала, что Федька рассмеется тоже.

Написала Царю – и делать стало нечего. Кира выключила компьютер. Маялась она сегодня, вот что! Жизнь накануне перелома шла тягуче, томительно.

Телефонный звонок она еле расслышала: перед отъездом папа, оказывается, бросил трубку у себя в кабинете. Странно, что она за три дня не разрядилась.

– Здравствуй, – сказал Длугач. – Что так долго не отвечаешь? – И тут же распорядился: – Купи себе сотовый телефон.

Удивительно, что для начала хотя бы поздоровался! Кира терпеть не могла, когда с ней разговаривают командным тоном. Но придется привыкать. Не нравится – надо было сидеть в «Транспорте» заплесневелом.

– Здравствуйте. Куплю, – сказала она.

– Тебе и еще двум сотрудникам, сама решишь кому, будем оплачивать безлимитный тариф. Давай сейчас встретимся.

Все это он произнес без паузы. Кира не поняла, зачем он собрался с ней встречаться. Чтобы обсудить оплату телефонов?

– Где встретимся? – машинально спросила она.

– Где хочешь. В ресторане. Какой у тебя поблизости?

– «Донна Клара», – ляпнула Кира.

Она и так-то не была знатоком ресторанов, а в эту секунду все названия, которые она краем уха слышала, и вовсе вылетели у нее из памяти.

– Это где? – спросил Длугач.

– На углу Малой Бронной и Спиридоньевского. Только это не ресторан, а просто кондитерская, – честно уточнила Кира.

– Но тебя устраивает? – уточнил он.

– Да.

– Я буду через час. В половине седьмого.

Из трубки раздавались короткие гудки. Потом и они замолкли – трубка разрядилась. Кира стояла, как соляной столп. Она не понимала, как все это понимать.

«На свидание он меня зовет, что ли?» – недоуменно подумала она.

И тут же поняла, что это именно так, и сердце у нее ухнуло вниз с такой силой, что даже пятки онемели.

Он звал ее на свидание таким же неожиданным образом, каким позвал на работу, а еще раньше подарил дурацкий букет, который оказался не таким уж дурацким, а еще раньше сказал ей у реки, что все люди хранят сковородки в духовке… Неожиданность, непредсказуемость была частью его натуры, и, может быть, самой главной ее частью.

Кира бросила трубку на диван и заметалась по комнате. После тягостных, однообразных дней, после одиноких блужданий по Сети приглашение Длугача озарило ее жизнь, как вспышка. Она растерялась, ей стало страшно, ей стало весело, от восторга у нее занялось дыхание, потом замерло…

Час – ведь это совсем не много. Надо одеться, надо сначала выбрать, во что одеться, хватит с нее разорванной юбки!..

На следующий день после того незабываемого собеседования Кира отправилась в бутик и купила себе платье. Покупка была довольно бессмысленная, потому что платье было вечернее и делового костюма никаким образом не заменяло. К тому же оно было дорогое до неприличия; Кира потратила на него все деньги, которые начала было откладывать к лету, на отпуск. Но очень уж противно ей было вспоминать поперечные складки на той проклятой юбке, и пуговицы внатяжку на пиджаке – противно не менее.

В общем, вечернее платье было приобретено, его-то Кира и извлекла сейчас из шкафа.

Самым удачным ей казалось в нем то, что оно черное и поэтому скрадывает ее полноту. А если надеть к нему нитку бабушкиного жемчуга с фермуаром, то она будет выглядеть не просто стройной – ну, почти стройной, – но даже элегантной.

Кира надела платье – и ахнула. Как она могла забыть, ну как?!

Платье было с открытой длиной. То есть Кира так это обозначила, потому что не знала, как называется, когда платье не подшито внизу. В общем, его длину предлагалось выбрать самостоятельно. А она забыла это сделать. И вот теперь, когда оно наконец понадобилось, платье было совершенно не готово к тому, чтобы его надеть.

Был вечер воскресенья. Мастерская мелкого ремонта на Большой Бронной была уже закрыта. Кира точно знала расписание, потому что еще бабушка постоянно сдавала в эту мастерскую что-нибудь зашить,