подобное происходило ведь с каждым вторым моим напарником. Или со мной. Знакомый приступ, он называется так, как могла бы называться какая-нибудь рекламная замануха для мобильного оператора: 'С его долей - в два раза больше'. И это был как раз тот окаянный приступ, которому легче поддаться, чем потом допустить осложнение и присно раздувать ноздри от давления на грудь тяжелющей жабы.

       Я не округлял глаза, выражая крайнюю степень недопонятости, и не восклицал 'За что, Пернат? Мы же с тобой плечо в плечо сражались!' Для меня его, крысы завистливой, мотивы, под каким бы углом он их не выгнул, ясны как глаза младенца. Если ключ бабла стоит, то кайфоломит его наличие рыла, которое унесет другую долю! Ну кайфоломит! Чего ж тут неясно? Проще ведь избавиться, чем делиться - кодекса-то уголовного нет, чтоб отвечать потом. И не судите по внешнему виду, дурня все это. Несмотря на весь цивилизованный облик Перната, а, повторюсь, он был последним кого б я стал подозревать в злобном жабодавстве, вскроет он меня с видом каким он обычно салями на стол режет. Видал как он дострел совершал?

       Но кое-что мне действительно было интересно.

       - Спросить можно?

       - А валяй, - Пернат-совсем-не-похожий-на-Перната сплюнул на сторону.

       - Как делать будешь, с ключом-то? - спрашиваю спокойно. - Есть свояки среди 'догов'? Или сам подсобляешь им?

       - Это пусть тебя не е*ет, ладно? У меня везде есть свояки.

       - Ну а Никитин? Что ты ему скажешь, за что грохнул-то меня?

       Пернат иронично засмеялся в нос.

       - Никитин... - словно бы последнюю фразу из анекдота, повторил он. - Да хуле твой Никитин? - посерьезнел. - Пусть другими командует, только уже на том берегу, где эти... как их... незабудки цветут. Понял? Мне он теперь по болту. Хватит. Пять лет за ним как за утята, туда Игнат, сюда Пернат! Сходи проверь, сходи на стрелу, сходи подрежь говнюка. Зае*ал он уже, понимаешь?

       - Значит, вы...

       - Ага, отбегался майор, - кивнул Пернат. - Жаль, не вижу как он кровью харкает. Не мне козырь выпал. Зато увижу как ты, тягачок. Понимаешь сам, не могу тебя отпустить, вдруг донос на меня кинешь в прокуратуру? - и засмеялся, будто сказал что-то действительно смешное. - Ты же из тех, что могут кинуть, верно? - посерьезнев снова, он ткнул ствол мне в кадык и заговорил вкрадчиво, хитро, словно зная о чем-то наверняка: - Верно? Мусорским мальчиком был, а? Постукивал участковому, бывало, а? После драки на дискаре с малявой на другой день бежал? С чем они тебя поймали, с травой на кармане? Понтанули типа, что уголовку не заведут, чтоб ты у них мальчиком на побегушках подрабатывал? И скольких ты слил, Салман? Как объяснялся потом?

       Я не ответил. Мне было все равно кем это чмо меня считает. У него было преимущество - ствол. При таком неравенстве аргументов, как бы я не отрицал, он в итоге все равно окажется прав. Потому что у него больше прав. Больше примерно на три штуки, закупоренные в черные гильзы двенадцатого калибра. К тому же я хорошо понимал, что за игру он повел. Ему хочется видеть меня разозленным, с пеной у рта, обезумевшими глазами, доказывающего, что черное это не белое? Не выйдет. Я по себе знаю, что утихомиривать, выстрелом в упор эффектнее буйного, чем тихого. Так естественней, и на душе тогда гладче.

       Разница только в том, что я не собирался принимать этот бой.

       Я собирался навязать ему свой.

       Не зря ведь держу руки ладонями у ушей. И это ведь моя лотерея, что упер он ствол мне в кадык, а не грудь, где площадь поражения больше. Спасибо твоей самонадеянности, Пернат.

       Резким рывком сместившись с линии поражения влево, я одновременно подбиваю ствол помповика. Выстрел обжигает лицо, будто я заглянул в доменную печь, искры прыснули по носу, ком дроби швыхнул всего в нескольких сантиметрах.

       Фуф, - кто-то в моей голове.

       А все же удалось, - не могу не тешиться я, видя растерянность в глазах Перната.

       Приняв переход хода, я с характерным 'хых!' ударяю прямым с ноги в грудь - он очень удобно продолжал стоять для этого. Удар его неожиданно прочно выводит из равновесия. Но если он и стал похож на человека, который пытался устоять в мощный ураган, то дробаш он хрен из руки выпустил. Уклонившись от его контратаки, я обеими руками схватил его за воротник, отработал любимый отсыл лбом 'на Одессу' и коленом врезал по ребрам.

       Он был сильнее меня, и я это ощущал. Как и понимал, что везет мне так только потому, что я застал его врасплох. Но это мгновенье не будет длиться вечно.

       Свободной рукой Пернат направил в меня оперкот, его кулак скользнул снизу вверх у меня по левой скуле. Одновременно ногой он попытался проломить мой коленный сустав. Мне пришлось отскочить, поймать ружье за ствол и нижней частью ладони ударить Перната в основание носа. На пару мгновений Пернат остался открытый, как памятник вождя для страдающих диареей голубей. Тогда я пробил ему лоу- кик, и он, хрипя от злости, завалился на колени, выпустив из рук оружие. И уже когда я уже было начал считать, что судьба все еще балует меня и хоть изредка, но дарит такие смычные моменты, он вдруг прыгнул на меня. Мне даже показалось, что он специально позволил ударить себя по ноге, чтобы удовлетворить мое чувство превосходительства. Он рванул ко мне как вратарь, на которого молится вся держава в решающем матче.

       Драгоценное время я потерял на насмешку. Это все, что ты можешь? - хотелось спросить, прежде, чем убить его из его же оружия. Но... вспомнилось кое что.

       'Где твоя левая рука, а Пернат?'

       Поздно, Салман. Поздно.

       Лезвие запуталось в плотной бушлатной ткани и это в некоторой степени спасло меня. На пару сантиметров, я бы сказал, спасло. И все же я в полной мере испытал резкий холод прикосновения к телу смертоносной стали. Ощутил, как острие углубилось под кожу, в область печени. Кольнуло как-то так даже и не то, чтобы сильно. Досадно - вот отлично характеризующее то ощущение. Досадно кольнуло. Не столь больно, как осознанно глупо.

       Это ж надо, после всего попался, как лошок.

       Оружие вновь оказалось в его руке. Два. Лунный свет хорошо освещал окровавленное лезвие армейского штык-ножа. Странно, удар в печень (или примерно), а дает на ноги.

       Я отшагнул назад, споткнулся, сперся на забор автостоянки.

       - На что ставил? - Пернат сплюнул в мою сторону, направил ствол обратно, теперь уже в грудь и с расстояния. Почти нет шансов. - На черное?

       Голова становится тяжелой, все труднее держать веки открытыми, упоры в коленных суставах стали мягкими, как из ткани. Я рухнул на колени. Позорно. Ненавижу так стоять. Если только не в церкви.

       - Передавай от меня привет Никитину, - его голос начал теряться, будто я уезжал. Может, на 'Икарусе' с надписью 'Эвакуация'? Мечтатель херов. - Скажи, что там, где его зароют, я буду каждый день ссать чтобы побыстрее заросло...

       - Передам, - у меня не было сил даже, чтобы кивнуть.

       Что ж за нах такой, а? Ладно бы в сердце, а то - куда? Почему так быстро? В кино же показывают, раненых как-то до госпиталей дотягивают без рук и ног, а у меня-то царапина всего. Всего-то...

       - Не понял... - голос у Перната был действительно удивленным? Может, у меня крылья пробивались со спины? Может, я ангел? Который не спас ни одной души? Может, я падший ангел?..

       - А вы тут откуда? - его голос стал похож на визг. Нет, похоже, я не ангел. - И что он?.. Дьяк... Какого черта? Ты чо?!

       Выстрел был. Это я помню точно. Последнее, что помню, прежде чем ночь наполнилась необычайной теплотой и тишиной.

       Выстрел. А вот в меня или кого-то другого - это уж увольте, я так и не понял.