транспорт поспешил восвояси. Операция прошла успешно.

  Ничего не заподозрившие сторожевые крейсера противника, продежурившие на подступах к крепости всю ночь, покинули свои посты, уступая свое место блокадным броненосцам. Главные силы японского флота по-прежнему были сосредоточены в районе Бицзиво, где завершалась высадка армии генерала Оку.

  Поэтому для блокады русской эскадры в Порт-Артуре, Того создал отряд кораблей в составе трех броненосцев и легких крейсеров. Сменяя друг друга днем и ночью, они постоянно сторожили возможный выход русских миноносцев к месту высадки десанта.

  Утром 2 мая, уверенно рассекая темную гладь моря, к Артуру приближалась японская эскадра в составе броненосцев «Хацусе», «Ясима» и «Сикисима», пяти легких крейсеров и четырех канонерок. Головным в колонне броненосцев, шел могучий красавец «Хацусе» на котором держал свой флаг контр-адмирал Насиба. 

  Командующий эскадрой был в превосходном настроении. Рано утром он получил от адмирала Того известие о скором завершении операции по прикрытию десанта и значит, данный поход превращался в обычную рутинную демонстрацию своего присутствия у стен крепости. 

  Впрочем, Насиба с самого начала высадки десанта не очень опасался серьезных противодействий со стороны противника. Его отряд имел численное превосходство над количеством русских броненосцев способных выйти в море. Эти сведения были получены по каналам японской агентуры в Артуре, и они всегда были точны. Если бы русские все же рискнули бы напасть на эскадру Насибы, то на помощь ей пришли бы два броненосных крейсера дежуривших у острова Элиот, а затем прибыли бы главные силы японского флота.   

  Так представлялось положение дел контр-адмиралу, чьи корабли неторопливо резали своими килями морские просторы, двигаясь своим привычным маршрутом. Дежурный офицер почтительно доложил адмиралу, что эскадра подходит к Артуру, но Насиба не торопился занять место на капитанском мостике, согласно боевому расписанию. Зачем торопиться, если противник подобно садовой улитки, испуганной прячется во внутренней гавани крепости и боится высунуть нос из-под защиты береговых батарей. Видимо вся слава уничтожения русского флота достанется сухопутным частям армии генерала Оку.

  Вражеские расчеты были абсолютно верны, но только до того момента пока на командование эскадрой не вернулся адмирал Макаров. Исповедуя принцип «не считать число кораблей противника, а атаковать их», он с раннего утра отдал приказ о приведении эскадры в полную боевую готовность. Поддержав идею Эссена и Иванова об установлении мин на пути следования японских кораблей, в душе Макаров не лелеял больших надежд относительно результатов данной операции.

  Конечно, он очень хотел, чтобы какой-нибудь вражеский корабль, желательно броненосец, подорвался на мине или даже бы затонул, но не более того. Главную задачу предстоящего боя Степан Осипович видел в выводе кораблей эскадры на внешний рейд, и вступление в сражение с неприятелем, который обязательно бросится спасать свой подорванный корабль или людей с затонувшего судна.

  Планируя операцию, адмирал предполагал, что произойдет скоротечное сражение, которое приподнимет боевой дух русских моряков, подорванный гибелью «Петропавловска» и снизит моральное превосходство противника над артурской эскадрой.

  Наблюдатели с Золотой горы с огромным нетерпением следили за горизонтом в ожидании появления неприятельской эскадры. Едва только на море появился строй вражеских дымов, как адмирал был извещен о приближении противника и на корабли был отдан приказ: «Развести пары и быть готовыми к выходу в море».

  С замиранием сердца наблюдали русские дозорные за маневрами японских кораблей, лихорадочно сверяя их курс с тем, что был нанесен на специальную карту. Донесения шедшие непрерывным потоком с дальномеров ложились на бумагу, и с каждой минутой становилось ясно, что противник движется своим обыденным курсом.

  Стоя в боевой рубке «Хацусе», командир броненосца капитан первого ранга Накао с невозмутимым лицом смотрел в сторону русской крепости. Кодекс самурая предписывал ему быть сдержанным и не выказывать никаких чувств перед видом противника, присутствующего пусть даже только в виде береговых батарей.

  Свое отношение к забившемуся в угол противнику, Накао позволил себе продемонстрировать только презрительной улыбкой и видом полного превосходства, рассматривая в бинокль вражеский берег.

 - Что господин адмирал? – спросил капитан дежурного офицера прибывшего от адмирала Насибы, не повернув в его сторону головы.

 - Господин адмирал задерживается, и приказал вам лично вести корабль к Порт-Артуру, господин капитан – с почтением молвил молодой японец.

 - Хорошо – не отрывая взгляда от моря, молвил Накао и, помолчав немного, приказал старшему офицеру – следуйте обычным курсом. Адмирал Макаров болен, а без него русские моряки вряд ли отважатся на какое-либо действие. 

  Тот с почтительным поклоном головы повторил приказ командира и, совершив очередной маневренный поворот, броненосец устремился навстречу коварной смерти, притаившейся под толщей морской воды.

  Построенный в Англии «Хацусе» был один из четырех новейших броненосцев, пополнивших флот микадо, благодаря выделению Лондоном Токио многомиллионных кредитов под скорую войну с Россией. Только благодаря британским денежным вливаниям, Япония смогла за короткий срок создать у себя мощный морской флот, способный на равных воевать с северным соседом.   

  Выбранный адмиралом Насибой маршрут движения эскадры пролегал вне зоны огня береговых батарей. Узнав благодаря попаданию в броненосец «Фудзи», что русские береговые батареи увеличили дальность своего обстрела, адмирал Того приказал своим кораблям держаться такого курса, который бы со стопроцентной уверенностью мог гарантировать повторения столь неприятных открытий.

  Выполняя предписание командующего флотом и капитана «Хацусе», японские броненосцы спокойно миновали траверс Электрического утеса и, совершив очередной поворот, направились к Ляотишаню. К этому моменту, адмирал Насиба вышел на палубу корабля и пожелал посмотреть на врага в бинокль.

  Его молодой адъютант со всех ног бросился к командующему эскадрой и с почтением протянул ему мощный морской бинокль. Насиба неторопливо взял его из рук офицера, поднес к глазам, но разглядеть позиции врага так и не успел. Неожиданно мощный раскатистый взрыв по правому борту в районе носа потряс броненосец.

  На мгновение, подобно огромное тело корабля выскочило из воды от сильного удара снизу, чтобы затем рухнул в неё обратно, подняв вокруг себя высокие столбы воды. Поврежденный броненосец несколько секунд продолжил по инерции двигаться вперед, когда произошел второй взрыв, более сильный, чем первый.

  Огромное облако бурого дыма взлетело из недр броненосца высоко в небо подобно внезапному извержению вулкана. Фок-мачта корабля была вырвана из своего палубного гнезда и подобно легкой соломинке отброшена далеко в сторону. При этом задняя часть броненосца бывшая справа от ужасного облака имела вид вполне корабля, на котором ничего не случилось.

  Жалобные крики пронеслись по японской эскадры, чьи команды с ужасом наблюдали последние минуты гордости флота микадо. Тысячи глаз видели, как истерзанный взрывами броненосец содрогнулся от третьего удара, после которого в небо поднялись клубы белого пара, заслонившие бурый дым.

 - Котлы! Это взорвались котлы! Конец «Хацусе»!!– раздались крики невольных свидетелей этой трагедии, и словно подтверждая этих слов, корма броненосца стала стремительно и круто подниматься из воды вверх. Были отчетливо видны еще работающие винты корабля, яростно крутящиеся в воздухе. Встав строго вертикально над поверхностью моря, корма броненосца стала неудержимо проваливаться вниз. Останки того, что ещё несколько минут являлось боевым кораблем, стремительно с шумом уходили подводу. Корма ещё была видна над водой, когда раздался новый взрыв и ураган пламени, рыжим столбом вырвался наружу уже из-под воды. 

  Если среди японских моряков в эти минуты царило горе и уныние, то на кораблях русской эскадры царило бурная радость. Едва только на Золотой горе взметнулся сигнал: «Вражеский броненосец подорван» как мощный крик больше похожий на торжествующий вой, заполнил всю внутреннюю акваторию Артура.

 - В бой, в бой, в бой!!! – неслось с корабля на корабль, и вся эскадра в едином порыве устремила свои взоры на «Севастополь» на капитанском мостике которого стояла знакомая каждому моряку фигура, одетая в черную шинель.

  Для разгоряченных радостным известием матросов каждая секунда ожидания приказа была равна году, а минута столетию. Испытывал ли адмирал терпение людей или просто обдумывал свои дальнейшие действия, неизвестно. Макаров так ничего и не приказал, когда с Золотой горы поступило новое сообщение: «Вражеский броненосец потоплен».

 - За «Петропавловск»!! За «Цесаревич»! За «Ретвизан»! – кричали обезумевшие от радости моряки и с новой удесятеренной силой в сторону «Севастополя» неслись крики – В бой, в бой, в бой!!!

  И словно в ответ на их слова, на мачте флагманского броненосца взмыл сигнал: «Эскадре в море», после чего обе половины внутреннего рейда Порт-Артура мгновенно ожили. Броненосцы, крейсера, миноносцы, вся артурская эскадра пришла в движение.

  Все двигалось, пыхтело, но при этом неразберихи не было и в помине. Каждый корабль знал свое место в плане выхода эскадры на внешний рейд, благодаря заранее присланному