выходы в море при нашем нынешнем состоянии, доктор. Вот когда ремонт всех кораблей закончим, тогда и будем ходить – смиренно отвечал ему Макаров, придерживаясь в душе совсем иного мнения.

  Появление адмиральского флага на мачте броненосца вся эскадра встретила с большой радостью и энтузиазмом. Многие моряки радостно крестились на развевающийся над «Севастополем» стяг, оживленно переговариваясь между собой.

 - Слава Богу, дождались Голову. Теперь адмирала Того сподручнее бить будет – говорили матросы и с особым усердием принялись наводить порядок на своих кораблях. Одни до блеска полировали пояски снарядов, дабы в бою не произошел смертельный конфуз с орудием, другие с упоением драили палубу, грязь на которой была смертельной угрозой для упавшего на неё раненого. Все это делалось, без какого-либо понукания со стороны начальства. Пройдя один раз, вместе с адмиралом Макаровы сквозь невзгоды и радости, матросы были готовы идти с ним до конца.

  В отличие от кубрика, кают-компания не в полном составе разделяла радость возвращения в строй адмирала.

 - Что же господа, произошел естественный круговорот вещей в природе. «Борода» вернулся, а «дракон» поспешил съехать. Да, двум медведям всегда тесно в одной берлоге – колко говорили молодые офицеры, иронизируя над спешным отъездом грозного наместника. – Будем надеяться, что адмирал полностью здоров и в скором времени выйдет в море. Уж теперь он обязательно посчитается с противником за «Петропавловск» и прочие наши корабли.   

 - Как бы нам от его резвых действий ещё одного броненосца не лишиться – пытались остудить их восторженный пыл острожные пессимисты, не торопившиеся расстаться с «сохранительной» стратегией наместника.

 - Война-с, как известно без потерь не бывает! Очень может быть, что лишимся ещё одного корабля и даже двух, но мы и сами нанесем противнику урон. Лучше уж погибнуть в открытом бою с честью, чем сидеть в артурской луже и покорно ждать, когда нас перетопят в ней как котят! – яростно парировали оптимисты доводы своих осторожных оппонентов, которым оставалось только вздыхать, как вздыхает мать над неразумными речами своего молодого сына. Таковым было разделение мнений, в котором преобладающее большинство было за рвущимися в бой оптимистами. 

  Прибыв на «Севастополь» Макаров моментально уловил общий настрой команды броненосца и постарался укрепить и развить его.

 - Что заскучали без дела? – ласково спрашивал флотоводец выстроившуюся перед ним команду и, получив утвердительный ответ, говорил – ничего, будет скоро дело. С такими орлами великий грех сидеть в Артуре. Врага бить надобно.

 - Побьем, Степан Осипович, с вами обязательно побьем – заверяли адмирала моряки, вытягиваясь перед ним во фронт и преданно поедая глазами.      

 - Дай, Бог. В добрый час – отвечал им Макаров своей любимой присказкой и в ответ, ему неслось оглушительное «Ура»! Этих простых слов, было вполне достаточно, чтобы люди вновь поверили в себя и были готовы без оглядки идти на смертный бой.

  В день своего возвращения на эскадру, адмирал нашел время так же посетить поврежденные «Цесаревич» и «Ретвизан» дабы лично оценить ведущие на них восстановительные работы. Эти действия Макарова, в конец укрепили в сознании моряков уверенность в скором сражении с врагом.

  Однако подобно Кутузову, вступившему в командование отступающей армии, поднимая боевой дух своих подчиненных, Макаров не спешил вести артурскую эскадру в бой с противником. Силы двух сторон на данный момент были неравны, а обрекать людей на смерть только ради боя, адмирал решительно не собирался. Для восстановления прежнего баланса сил, требовалось предпринять очень неожиданный и в то же время довольно простой ход, и адмирал его сделал. Вернее воспользовался предложением своих даровитых подчиненных, в талантах которых он не ошибся.

  Апрель уже дохаживал свои последние дни, когда на доклад к командующему, попросился командир «Севастополя» капитан Эссен и Макаров безотлагательно принял его, несмотря на усталость. 

  Подойдя к адмиральскому столу, моряк быстро и деловито расстелил перед Макаровым морскую карту окрестностей Порт-Артура, на которой было нанесено, красным и синим цветом несколько жирных линий.   

 - Что это Николай Оттович? – с интересом спросил адмирал Эссена.

 - Схема движения японской эскадры в течение нескольких дней. Я внимательно наблюдал за действиями противника с Ляотишаня и пришел к любопытному выводу. Все это время, японцы двигаются по одному и тому же маршруту. Он проходит вне зоны огня береговых батарей, но вместе с этим позволяет контролировать как подступы к Артуру, так и выход из него.

  Подобные действия противника, говорят, что он утратил всякую осторожность, полностью уверовав в нашу пассивность на море. Самый момент наказывать Того за его зазнайство и выставить у них на пути мины, Степан Осипович – с азартом произнес моряк, пытливо глядя в лицо адмиралу.

 - Любопытно, весьма любопытно я бы сказал – проговорил Макаров, и хитро подмигнув Эссену, расстелил на столе другую карту.

 - Откуда у вас копия моей карты, господин адмирал!? – изумился моряк – я лично составлял её и никого не посвящал в свой замысел!

 - Успокойтесь, Николай Оттович. Это не ваша карта. Три часа назад её мне принес командир «Амура» капитан второго ранга Иванов 6-й. Он, так же как и вы наблюдал за движениями японской эскадры, но только с Золотой горы. Как видите, вам обоим одновременно пришла в голову одна и та же интересная идея – любезно пояснил Макаров.

 - И что же? – быстро спросил, оправившийся от неожиданности офицер.

 - Идея очень не дурна и я целиком за её скорейшее исполнение. Вот только боюсь, что наши замыслы могут стать достоянием противника. За время нахождения в гостях у доктора Добровольского у меня, было, много времени поразмыслить над некоторыми фактами, которые напрямую свидетельствуют, что Артур серьезно засорен шпионами противника – молвил адмирал.

 - Вы сомневаетесь в нашей способности держать язык за зубами? – с обидой насупился Эссен.

 - Нет, не в вас лично Николай Оттович и не в офицерах эскадры. Утечка скорей всего может произойти через писарей или работников порта, которые очень не сдержаны на язык.

 - Что же делать? Из-за болтливости нижних чинов отказаться от такой блестящей возможности нанести врагу серьезный урон?!

 - Ни в коем случаи! Мины надо обязательно ставить, «Петропавловск» должен быть отомщен. Но при проведении этого мероприятия следует предпринять маленькую хитрость. Вы и Иванов предлагаете установить мины на расстоянии 11 миль от Артура, и я полностью согласен с этим. Однако об этом будем знать только мы трое. Для всех остальных, постановка мин будет производиться на расстоянии 6 миль, то есть на границе нейтральных вод. Это хороший аргумент для того, чтобы усыпить бдительность противника и сохранить свои намерения в секрете. Об изменении боевой задачи Иванов объявит экипажу в море, что позволит сохранить в целостности нашу тайну. Как вам мое предложение? – поинтересовался у Эссена адмирал.

 - Отличная задумка, Степан Осипович! Надеюсь, что с её помощью нам удастся обмануть  японцев – горячо одобрил тот предложение Макарова.

 - Значит, быть посему. Завтра жду вас Николай Оттович с Ивановым 6-м у себя к 9 утра для уточнения боевой задачи «Амуру» по постановки мин. После этого будет проведено совещание капитанов кораблей о готовности скорого эскадры в море. Пусть все выглядит как подготовка эскадры к возобновлению учений по маневрированию и отбитию возможного нападения неприятеля – подытожил разговор Макаров.    

  Все произошло именно так как, и рассчитывал флотоводец. Известие о возобновлении выходов эскадры в море вызвало большое воодушевление на кораблях. Этого ждали и свои и чужие, и выход минного заградителя в море был вполне логичным шагом. Возможно, именно так оценила японская резидентура первые шаги Макарова, возможно, сыграла свою роль хитростность адмирала, но постановка мин осталась тайною для японской эскадры.

  Сама природа благоволила в этот раз русским морякам. В ночь с 1 на 2 мая над морем стоял густой туман, надежно скрывший «Амур» от взоров дозорных японских крейсеров, в течение нескольких дней, постоянно дежуривших в ночное время на подступах к крепости.

  Намериваясь выставлять мины на столь заметном удалении от Артура, капитан Иванов 6-й сильно рисковал. Такое ненадежное природное прикрытие как туман могло в любой момент растаять и тогда «Амуру» предстояло бы играть в прядки со смертью. Легкие японские крейсера представляли серьезную угрозу для минного транспорта но, успешно выйдя на внешний рейд, корабль смело устремился на встречу опасности.

  О том, что могло ждать «Амур» за мглистой молочной пеленой знали все, от капитана до кочегара, но реагировали на это по- разному. Так старший офицер корабля исповедовавший «охранительную стратегию», в личном разговоре предложил Иванову не рисковать и произвести постановку мин в 8 милях, сославшись на слабый туман и угрозу обнаружения транспорта кораблями противника.

 - Да, Анатолий Борисович, вы правы. Так можно сделать и в нынешних условиях никто не посмеет упрекнуть мене в неполном выполнении боевого приказа адмирала. Но еще остается моя совесть, которая не позволяет мне совершить предложенное вами деяние – с достоинством молвил Иванов и установил мины точно в оговоренном с адмиралом Макаровым месте.

  Благодаря быстрой и умелой работе экипажа «Амура» было спущено за борт свыше пятидесяти смертельных гостинцев адмиралу Того прежде чем туман стал предательски редеть и минный