успокоится, вернешься и поможешь Максу, — предложила Сара.

Я задумалась.

— А это идея.

— Это наша единственная возможность. — Лили кивнула, словно все уже решено. И тревожно уточнила: — Ведь так? И я тоже смогу приходить, да?

Ах, как мне не хотелось. Но делать было нечего. Я покачала головой:

— Прости, милая. Не могу тебя впутывать. Если папа узнает, чем я занимаюсь, это одно дело. Справлюсь как-нибудь. Но если и ты будешь замешана… — Мне даже думать не хотелось о последствиях.

— Так нечестно! — сердито крикнула Лили, и у нее из глаз брызнули слезы. — Ты не можешь запретить мне видеться с мистером Уивером!

— Мне тоже этого очень не хочется. — Я протянула к ней руку, но Лили увернулась.

— Тогда придумай что-нибудь! Я вообще не понимаю, почему мы не можем просто взять и уйти?

С тех пор как у алтаря прозвучало мое «Да», я сотни раз спрашивала себя об этом. Мне уже невмоготу? Пришло время? А в принципе, оно может прийти? Время бросать мужа? Человека, который клялся любить и защищать тебя, пусть даже сам тысячу раз нарушил свои клятвы?

Трудно в это поверить, но я могла бы назвать десятки причин, чтобы остаться. Дочке нужен отец, какой-никакой. Опять же, куда я пойду? Что буду делать? Весь мой мир — это крошечный Эвертон. Уйду, и весь город узнает, что вся моя жизнь — сплошная фальшь. Да и жить с Сайрусом не так уж плохо. Он же не каждый день распускает руки. Скорее, язык. Ну бывает груб чаще, чем хотелось бы. Ерунда. Можно пережить.

Мысленно перебирая список доводов, я добралась до последнего, хранящегося на самом дне души, куда я много лет не заглядывала, и, к собственному удивлению, обнаружила, что в этом забытом уголке еще живет крупица любви к мужу. Да, я боялась его, но, если память не изменяет, было время, когда он смотрел на меня с такой страстью, что устоять невозможно. И мне по-прежнему хотелось, чтобы кто-то любил меня так, как любил Сайрус — давным-давно. Ведь было это? Я не придумала? Мы любили друг друга. Когда- то.

Может, если остаться, он вспомнит?

Я влюбилась в Сайруса на школьном выпускном вечере.

За неделю до того меня так взвинтила ссора с папой, что в тот вечер если не любовь, так что-нибудь другое обязательно обрушилось бы на меня. Иногда единственное, что помогает, когда душа ноет, — это отпустить поводья и очертя голову ринуться вперед.

Папа дал мне денег на выпускное платье. Я купила наряд, в котором казалась себе принцессой.

— В этом ты не пойдешь, — заявил папа, когда я вышла из своей комнаты в розовом обтягивающем платье, открывающем плечи.

— Почему? — улыбнулась я. Думала, он меня дразнит. Думала, сейчас скажет, мол, слишком я хороша. Еще украду сердце у какого-нибудь бедняги. Я же видела, как платье оттеняет мою кожу, как подчеркивает цвет волос — они словно огонь пылают.

— Потому что это совершенно не то.

— Тебе не нравится? — Улыбка померкла. Не такого ответа я ждала.

— Оно… — Папа искал подходящие слова, и ему было совсем не весело.

Я смущенно провела ладонями по туго обтянутым бокам:

— Узковато, да?

— Не то слово! Чересчур узко, чересчур голо… — Папа замахал руками, дескать, глаза б его на меня не смотрели. — Нет, ты в нем не пойдешь.

— Что?..

— В этом платье ты никуда не пойдешь. Я запрещаю.

Как я обиделась! Но не успела обида накрыть меня с головой, как нахлынула новая, неожиданная волна ярости. Это была гремучая смесь.

— Ты меня извини, — процедила я, глотая слезы, — но платье очень красивое.

— Платье отличное…

— Значит, я виной…

— Нет! — с жаром возразил папа. — Ты и платье. Ты в платье. — Он зажмурился, потряс головой, а когда снова взглянул на меня, глаза были полны решимости. — Ты его не наденешь. Точка.

— В чем же мне идти? — задохнулась я.

— Найди другое платье.

— Поздно искать другое! Вечер через неделю. Мне еще повезло, что это нашла.

Папа отвернулся. Разговор был окончен. Я стояла посреди комнаты в платье, которое всего пять минут назад считала самым роскошным из всех, что мне когда-либо посчастливилось надевать. Когда я примеряла его в магазине, меня даже не заботило, что на вечер я пойду одна. Подумаешь! Зато у меня платье — любая кинозвезда позавидует!

— Может, мне вообще остаться дома? — крикнула я. — Ты этого хочешь? Хочешь мне все испортить?

Папа замер, но не отозвался. Я зашла с другой стороны:

— Или тебе противно, что я по-настоящему хорошо выгляжу? Тебе же всегда хотелось, чтоб я была мальчишкой, верно? «Так тяжко воспитывать дочь одному, без матери…» Ты вечно твердишь это своим приятелям. Наверное, был бы рад отправить меня на вечер в смокинге!

Папа печально покачал головой, но снова ничего не ответил, молча вышел из комнаты. Я топталась по ковру, цепляясь высокими каблуками за грубый ворс. Во мне все кипело. Хотелось все расколотить. Я сама себе удивлялась. Ведь я всегда была такой послушной. Разве что любила время от времени прятаться. И вдруг все мое послушание лопнуло. Обида и злость переполняли меня.

Он запрещает мне надеть платье? Ну так он у меня получит!

На вечер я отправилась в мужском костюме. В одном из лучших костюмов Макса, шерстяном, светло- сером, почти серебристом. В тоненькую-тоненькую полоску. Елена помогла ушить пиджак, и тот ловко обхватил мою талию, подчеркивая фигуру. К костюму мы подобрали лиловую приталенную рубашку, черные туфли на каблуках и жемчуг Елениной матери. Я всегда была не слишком уверена в себе, но прошлась перед зеркалом и сама должна была признать — эффект потрясающий!

Даже Макс так думал. Не очень-то ему хотелось давать мне костюм, но он понял, что единственная моя цель — самоутверждение, и скрепя сердце согласился. Когда я наконец была одета и причесана, Макс рассмеялся и порывисто обнял меня:

— Кто сказал, что скромность умерла?[3] Ты прекрасно выглядишь — элегантно и достойно. Будто идешь покорять мир.

Я и была готова покорить весь мир. Костюм, конечно, не розовое платье, по которому я все еще горевала, но я поверила, пусть и ненадолго: меня ждет нечто новое, захватывающее. Барьеры моего собственного представления о себе рухнули, а за ними обнаружилась сильная и спокойная женщина. Способная на все.

Моя уверенность не пошатнулась даже в присутствии одноклассников. Раньше на школьных вечерах я обычно подпирала стенку, а тут вдруг оказалась в центре внимания. В пышно украшенном зале обо мне шептались буквально все, и шептались восхищенно. Девчонки одобряли мой экстравагантный наряд, мальчишки не сводили глаз.

А один так и вовсе, кажется, был потрясен. Сайрус Прайс, звезда футбольной команды и самый популярный в школе парень. Выпускник прошлого года. Все знали, что его девушку провозгласят королевой бала. Стало быть, он вырвался из колледжа на выходные исключительно для того, чтобы повести свою провинциальную подружку на выпускной вечер. Я искоса поглядывала на него. Наверное, умирает от скуки, не рад, что бросил институтских приятелей ради захолустного шика-блеска. Наши глаза встретились, и в точеном лице Сайруса что-то дрогнуло.

Я почувствовала, что краснею, и, поспешно отвернувшись, принялась разглядывать танцующие пары. Прошло несколько минут. Я собралась с духом и рискнула взглянуть еще разок. Сайрус все смотрел на меня.