— Да, и вот как было дело: однажды ночью в мой дом именем вице-короля вошла стража; я лежал в лихорадке и помню все как сквозь туман. Мне велели одеться и сесть в карету, окруженную стражей; я едва соображал, что происходит, и двигался как во сне; не знаю, сколько времени тащилась карета; внезапно я услышал выстрелы, шум короткой схватки, дверь кареты распахнулась, и какой-то человек предложил мне выйти. Мы вскочили на коней. Тут я потерял сознание и не могу точно сказать, где все это произошло. Вообще в этом происшествии было что-то загадочное. Когда я пришел в себя, я узнал, что нахожусь в доме Попотла. Там за мной ходила девушка по имени Паулита, дочь слепого. Она сообщила мне, что двенадцать дней я был на краю могилы, что вице-король преследует меня после памятной ночи в вашем доме и что мне необходимо бежать. Я вспомнил все, что случилось на балу, и — простите — обвинил вас в недостойном поступке. Итак, мне не оставалось ничего другого, как бежать; у меня оказались могущественные враги среди лиц, близких к вице-королю; я видел в вас моего главного противника и поклялся в вечной ненависти к вам. От Паулиты я узнал, что из рук королевской стражи меня освободил человек, который любит ее. Я встретился с ним снова, он помог мне покинуть город и добраться до Веракруса. В пути я спросил, кто поручил ему спасти меня, но он отказался ответить. Когда мы добрались до Веракруса, я устроился на судно, шедшее на Эспаньолу: там я жил охотой, пока не примкнул к пиратам.

— Вы говорите, что ваш спаситель тесно связан с доном Хусто?

— Он сам мне так сказал.

— А где он теперь?

— Женился на Паулите и живет в переулке, выходящем на Студенческую площадь. Вы его легко найдете, он известен под прозвищем Москит.

— И вы полностью доверяете ему?

— Москит оказал мне много услуг, но я больше доверяю Паулите, чем ему.

— Значит, с ней я могу говорить вполне откровенно?

— Да. Но что вы задумали?

— Подождите, у меня свои планы.

— Скажите мне, по крайней мере…

— Нет, нет. Нить найдена, теперь я надеюсь разузнать все. Прощайте.

Не медля долее, Индиано взял свою шляпу и отправился на розыски Паулиты, повторяя:

— Нить найдена…

В тот день Паулита пошла к Хулии, и дон Диего не застал ее дома. Вечером он снова отправился к ней. Паулита не знала, что и думать о внезапном исчезновении дона Энрике. Тщетно Москит поджидал его; наконец он сказал жене:

— Темнеет, пойду попробую разыскать дона Энрике; кто знает, что с ним стряслось.

Оставшись одна, Паулита пригорюнилась и, чтобы немного рассеяться, взялась за шитье.

Раздался стук в дверь, Паулита открыла. Перед ней стоял дон Диего.

— Простите, сеньора, — сказал он, — не вы ли Паулита?

— Совершенно верно, кабальеро, но я не имею чести знать вас.

— Неважно. Мне надо поговорить с вами об одном деле. Разрешите войти.

— Но, кабальеро, у меня нет с вами никаких дел, и мне не годится впускать в дом незнакомца в такой поздний час; я честная замужняя женщина.

— Вам незачем опасаться меня.

— Как знать?

— Видите ли, я пришел поговорить с вами о доне Энрике Руис де Мендилуэта.

— О доне Энрике? — переспросила взволнованная Паулита. — Но чем вы можете доказать мне?..

— А если я вам скажу, что он в Мехико? Об этом могут знать лишь его самые близкие друзья.

— Вы правы. Войдите.

— Слава богу, — сказал Индиано, входя и усаживаясь.

— Что же дальше? — спросила Паулита.

— Дон Энрике и я желали бы знать всю правду, как и почему ваш муж спас его.

— Если вы пришли от имени дона Энрике, вам незачем расспрашивать меня, он и сам все знает.

— Верно, но кое-что ему неясно, а он непременно должен знать все.

— Что же именно?

— Кто послал вашего мужа спасти дона Энрике?

— Я.

— Вы?

— Да, я.

— Откуда вы узнали, что ему грозит опасность?

— Откуда я узнала?.. А как ваше имя?

— Мое имя?

— Да, должна же я знать, кому доверяю эту тайну.

— Мое имя дон Диего де Альварес.

— И зовут вас Индиано?

— Да, Паулита. Вы меня знаете?

— Знаю и потому не скажу вам больше ни слова.

— Но почему?

— Вы враг дона Энрике, и не может быть, чтобы вы пришли от его имени.

— Я — враг дона Энрике? Откуда вы это взяли?

— О, у меня отличная память, и я никогда не забуду, что именно из-за вас дон Энрике подвергся изгнанию.

— Но теперь мы с ним добрые друзья.

— Сомневаюсь.

— А если я принесу вам от него письмо?

— Тогда другое дело! — обрадовалась Паулита.

— И вы мне все расскажете?

— Все, все. Но письмо должно быть написано мне лично.

— Иду за ним.

— Ступайте и тогда узнаете все, что пожелаете.

— Ваш муж будет дома?

— А как вы хотели бы?

— Мне надо поговорить с вами наедине.

— Хорошо; его не будет дома.

Индиано поспешил к себе домой, чтобы раздобыть письмо от дона Энрике.

— Вот она, нить, — повторял он по дороге.

Радость переполнила сердце Паулиты.

— Боже мой! — говорила она себе. — Какое счастье! Письмо от него ко мне, ко мне. В жизни у меня еще не было такой радости! Неужто я получу письмо от дона Энрике? Неужто он мне напишет? Уж не сплю ли я? Лишь бы Индиано не задержался, пришел поскорее. — Она то и дело вскакивала, прислушивалась к шагам на лестнице.

Донья Ана тем временем тщетно поджидала дона Диего, с которым собралась вместе покинуть город. Часы шли, нетерпение доньи Аны возрастало. После полудня она почувствовала, что больше не в силах владеть собой. Дон Диего не только сам не пришел, но даже записку прислать не удосужился. А донья Ана, послушавшись его, уложила вещи и приготовилась к путешествию.

Тысяча мыслей, одна чудовищнее другой, теснились в ее голове. Она терялась в догадках, не зная, чем объяснить отсутствие дона Диего. Может быть, преследуемый воспоминаниями о Марине, он решил навсегда покинуть ее. Или одумался, понял, что она недостойна его любви; ведь ему были известны ее отношения и с доном Энрике, и с доном Кристобалем де Эстрадой. И наконец, донье Ане приходило в голову, что с ним стряслась какая-то беда, помешавшая прийти вовремя в этот торжественный для нее день.

За долгие часы томительного ожидания донья Ана, казалось, передумала все, но так и не догадалась о настоящей причине отсутствия дона Диего. Да и могло ли ей прийти в голову, что в Мехико появилась донья