Кеса-хан открыл глаза и улыбнулся. Наблюдавшая за ним Мириэль заметила торжествующий огонек в его взоре.

– Теперь можно двигаться, – с сухим смешком сказал он. – Путь свободен.

– Но ты говорил, что идти больше некуда!

– Было некуда, а теперь есть куда. Это крепость – очень старая крепость, которая зовется Кар-Барзак. Завтра отправимся в путь.

– Ты многое от меня скрываешь, – упрекнула Мириэль.

– Я скрываю то, чего тебе не нужно знать. Отдохни, Мириэль, скоро тебе понадобятся силы. Ступай посиди со своими друзьями, а я позову тебя, когда время придет.

Мириэль хотелось еще о многом спросить его, но шаман снова закрыл глаза и сел, сложив руки, у огня.

Она встала и вышла в ночь. Сента спал, но Ангел сидел под звездами около маленькой пещеры, прислушиваясь к отдаленным звукам битвы на перевале. Неподалеку пристроился маленький мальчик. Мириэль улыбнулась. Эти двое, разделенные двадцатью футами пространства, сидели в одинаковых позах, поджав под себя ноги. Ангел точил меч о брусок, а мальчик в подражание ему водил палочкой по камню.

– Ты, я вижу, завел себе друга, – сказала Мириэль. Ангел пробурчал в ответ что-то неразборчивое. Она села рядом с ним. – Кто это?

– Откуда мне знать? Он не разговаривает, только знаками изъясняется.

Мириэль прибегла к своему Дару.

– Он совершенно глухой. Сирота.

– Мне это ни к чему знать. – Ангел убрал меч в ножны, а оборвыш сунул палочку за пояс.

Мириэль погладила гладиатора по щеке.

– Ты добрый человек, Ангел. И не способен ненавидеть по-настоящему.

Он удержал ее руку.

– Не трогала бы ты меня. Твой мужчина вон там, в пещере. Молодой, красивый, без единого шрамика – аж смотреть противно.

– Я сама выберу себе мужчину, когда настанет время. Я ведь не знатная дворянка – мой брак не должен мирить два враждующих рода, и приданого у меня нет. Я выйду за того, кто мне по сердцу, кого я буду уважать.

– Ты ничего не сказала о любви.

– О ней много разного говорят, Ангел, но я не знаю, что это такое. Я люблю отца, люблю тебя, люблю сестру и мать. Слово одно, а чувства разные. Быть может, ты имеешь в виду похоть?

– Отчасти. И ничего плохого в этом нет, хотя многие думают по-другому. Но любовь – это нечто большее. Была у меня одна черненькая – в постели она пробуждала во мне такую страсть, как ни одна из моих жен. И все-таки я с ней не остался. Я не любил ее, вот в чем дело. Обожал, но не любил.

– Ну вот, опять это слово!

– Да – а как же быть? Как иначе описать ту, кто нам и друг, и любовница, и сестра, а порой даже и мать? Ту, кто вызывает в нас страсть, восхищение и уважение? Человека, который останется рядом, даже если весь мир ополчится против тебя? Вот кого ты ищешь, Мириэль. – Он отпустил ее руку и отвел глаза. Она придвинулась поближе.

– А ты, Ангел? Мог бы ты стать мне другом, любовником, братом и отцом?

Он обратил к ней свое обезображенное лицо.

– Мог бы. – Она почувствовала, что он колеблется, потом он взял ее руку и с улыбкой поцеловал. – Ты моложе, чем мои сапоги, Мириэль. Сейчас тебе кажется, что это не имеет значения, но ты заблуждаешься. Тебе нужен мужчина, который будет расти рядом с тобой, а не дряхлеть. – Он перевел дух. – Хотя мне очень нелегко сознаться в этом.

– Ты совсем не так уж стар, – укоризненно сказала она.

– А разве Сента тебе не нравится?

Она отвела взгляд.

– Он волнует меня… и в то же время пугает.

– Это хорошо. Так и должно быть. Я, как старое кресло, – удобен, но такой девушке, как ты, нужно нечто большее. Дай ему шанс. В нем много хорошего.

– Почему ты так к нему привязан?

– Когда-то я знавал его мать, – усмехнулся Ангел. – Давно, еще до его рождения.

– Ты думаешь, что он?…

– Не знаю, но это возможно. На ее мужа он уж точно не похож. Но это должно остаться между нами, понимаешь?

– И все-таки ты сразился бы с ним там, у хижины?

Он кивнул с серьезным лицом.

– Он все равно одержал бы верх. Он превосходный боец – лучше всех, кого я знаю.

Мириэль внезапно рассмеялась.

– С чего это ты? – спросил он.

– Он не собирался тебя убивать. Я прочла это в его мыслях. Он хотел ранить тебя или обезоружить.

– Это могло стать для него роковой ошибкой.

Она заглянула ему в глаза, и ее улыбка померкла.

– Неужто ты убил бы собственного сына?

– Что поделаешь? Я воин, Мириэль, и когда мечи сходятся, для чувств не остается места. Жизнь или смерть – больше ничего. – Он взглянул на маленького надира, который уснул прямо на камне, положив голову на тонкие ручонки и подтянув колени к животу. Ангел молча встал, укрыл мальчика своим плащом и вернулся к Мириэль. – Что замышляет твой старик?

– Этого я не знаю, но завтра мы уходим отсюда – к какой-то старой крепости в горах.

– Хорошая новость. Здесь мы долго не протянем. Ложилась бы ты спать.

– Не могу. Он скоро потребует меня.

– Для чего?

– Для противоборства с ожившими мертвецами.