– Опасность? – усмехнулся Карнак. – Боги, дружище, да зачем же иначе жить на свете? Заглянуть в глаза зверю, ощутить его дыхание на своем лице – вот в чем суть. Кем мы были бы, не будь в нашей жизни опасностей? Жалкими сосудами, которые старились бы и умирали без всякого толку. Я поеду в эти горы с моими двадцатью людьми, и явлюсь в самое логово князя сатулов, и добьюсь своего. Готиры не пройдут на Сентранскую равнину, и дренаи останутся целы. Разве ради этого не стоит рискнуть?

– Стоит, – громыхнул Астен. – Я, к примеру, охотно рискнул бы собой. Но без старого Астена, крестьянского сына, дренаи проживут. Есть много способных офицеров, которые займут его место. Но кто заменит вас, когда сатулы предательски расправятся с вами и приколотят вашу голову к воротам своего дворца?

Карнак помолчал.

– Если я все-таки умру, – сказал он наконец, – победу одержишь ты, Астен. Ты у нас вояка хоть куда, и люди это знают.

– Вот что я скажу вам, Карнак. Если Гален по какой-либо причине вернется без вас, я перережу ему глотку.

– Так и сделай, – хмыкнул Карнак и повторил уже серьезно: – Так и сделай, дружище.

Черно-серые стервятники с раздутыми животами скакали по равнине. Некоторые еще трудились над трупами, валявшимися около порушенных юрт. Вороны шмыгали между крупными птицами, отщипывая куски мяса. Дым лениво струился вверх от горящих шатров, сливаясь в сплошную серую пелену.

Ангел направил коня к месту побоища. Стервятники, что были поближе, вразвалку отошли прочь, остальные не обратили на всадников никакого внимания.

– Это племя Зеленой Обезьяны, – сказал Белаш. – Не Волки. – Он соскочил с седла и стал осматривать трупы.

Ангел не стал спешиваться. Слева от него лежала кучка тел, расположенных по кругу, – женщины и дети внутри, мужчины снаружи. Последние воины погибли, защищая свои семьи. Одна женщина прикрыла телом свое дитя, но копье, вошедшее ей в спину, пронзило и ее, и ребенка.

– Здесь больше сотни убитых, – сказал Сента.

Ангел кивнул. Справа лежали тела пяти младенцев, которым разбили головы. На тележном колесе рядом запеклась кровь, и было слишком очевидно, как их убили.

– Около тысячи солдат, – сказал Ангелу Белаш. – Они едут в горы.

– Что за бессмысленная бойня? – прошептал Ангел.

– Отчего же? Они ведь не только зло творят.

Ангел ощутил острый укол стыда, услышав собственные слова, но промолчал и въехал галопом обратно на холм, где ждала Мириэль.

Лицо у нее было пепельного цвета, и она так вцепилась в луку седла, что костяшки пальцев побелели.

– Я чувствую их боль, – сказала она. – Чувствую, как свою, Ангел. Не могу от нее отгородиться.

– Ну так и не пытайся, – сказал он.

Она испустила прерывистый вздох, и огромные слезы покатились у нее по щекам. Ангел спешился, снял ее с седла и прижал к себе. Тело ее сотрясалось от рыданий.

– Это все в земле, – прошептала она. – Память впитывается вместе с кровью. Земля знает.

Он гладил ее по спине, по волосам.

– Это не первая кровь, которая пролилась в нее, Мириэль. А они больше не страдают.

Ее горе сменилось гневом.

– Что за люди могли сотворить такое? – вскричала она.

Ангел не знал, что ответить. Одно дело – убить человека в бою, другое – взять ребенка за ножки и… Он содрогнулся. Это превышало всякое понимание.

Остальные подъехали к ним. Мириэль вытерла слезы и повернулась к Белашу:

– Солдаты преграждают нам дорогу к горам. Это твоя земля. Что ты посоветуешь?

– Есть тропы, которых они не знают. Я проведу вас, если вы еще не раздумали ехать дальше.

– С какой стати мы должны раздумать?

– Там, куда мы едем, времени для слез не будет, женщина. Только мечи и отважные сердца.

Ответив ему холодной улыбкой, она села на коня.

– Веди, Белаш. Мы следуем за тобой.

– Зачем вам это? – спросила Шиа. – Мы не вашего племени, а старый Попробуй-убей ненавидит всех надиров. Скажи – почему?

– Потому что меня попросил об этом Кеса-хан, – сказала Мириэль.

– Это я понимаю, – помолчав, сказала надирка. – Ну а вы? – повернулась она к Сенте и Ангелу.

Сента с усмешкой обнажил меч.

– Вот этот клинок мастер выковал мне в подарок. Никто еще не превосходил меня в поединке, и я горжусь этим. Однако я не стал расспрашивать мастера о качестве стали и о том, хорошо ли он постарался. Я просто принял его дар и сказал «спасибо». Понимаешь?

– Нет, – ответила он. – При чем тут твоя история?

– Все равно, что учить рыбу арифметике, – покачал головой Сента.

Ангел перегнулся к надирке с седла.

– Вот что, девушка. Мы с ним – лучшие бойцы из всех, кого ты знаешь, но причины, побуждающие нас ехать с тобой, тебя не касаются.

– Что ж, это верно, – без всякой обиды согласилась она.

Сента громко засмеялся.

– Тебе бы дипломатом быть, Ангел.

Гладиатор только проворчал что-то в ответ.

Белаш повел их на восток, к далеким горам. Мириэль и Шиа ехали за ним, Сента и Ангел замыкали. Над горами собрались темные тучи, молния прорезала небо, и грянул гром.

– Горы гневаются, – сказал Белаш Мириэль.

– Я тоже, – ответила она.

Восточный ветер с воем нес полотнища дождя по голой степи, и скоро всадники промокли насквозь.

Несколько часов они ехали так, и вот над ними нависли Лунные горы. Дождь утих, и Белаш свернул к югу, оглядывая кручи впереди и степь на севере. Солдат они по дороге не видели, но теперь, когда тучи рассеялись, стал заметен дым множества костров, сливавшийся с серым небом.

– Здесь начинается тайная тропа, – сказал Белаш, указывая на гору.

– Где? – Ангел не видел никакого намека на тропу в черном базальте. Белаш въехал на осыпь – и вдруг исчез. – Ядра Шемака! – заморгал Ангел.

Мириэль направила своего коня вверх, остальные последовали за ней. Трещина в скале около четырех футов шириной, почти невидимая снизу, вела в блестящий черный туннель. Мириэль въехала туда, Ангел за ней. Между ногой всадника и стенкой едва проходил палец, а порой ноги приходилось задирать на седло, чтобы дать лошади пройти. В этом тесном пространстве у Ангела участилось сердцебиение. Наверху громоздились каменные глыбы, грозящие того и гляди обрушиться.

– Если на эти каменюки сядет бабочка, они тут же рухнут, – промолвил Сента.

Его голос породил в трещине гулкое эхо. Сверху донесся тихий гул, и облачко черной пыли слетело на скальный пол.

– Молчите! – шепнула Шиа.

Вскоре они выехали на широкий карниз над кратером, где стояло больше сотни юрт. Белаш ударил коня каблуками и поскакал вниз по склону.

– Вот мы, полагаю, и дома, – сказал Сента.

С высоты Ангел видел безбрежную бурую степь за горами, пересеченную там и сям зелеными балками и грядами холмов. Бесплодная, сухая земля – но в этот час, когда солнце садилось в грозовые тучи, ее суровая краса тронула сердце воина. Краса стального меча, сильная и неуступчивая. Ни полей, ни лугов, ни серебристых ручьев; даже холмы здесь голые и неприветливые. Ангел услышал голос земли.

«Будь сильным или умри», – говорила она.