такого не произошло. Они доехали до ранчо Эндикотта, пассажир заплатил водителю, дав ему доллар на чай, и направился к парадной двери. Шофер поехал по своим делам. На следующий день он сообщил обо всем в полицию.

– Никерсон? – задумчиво переспросила Берта.

Я кивнул.

– Единственный свидетель?

– Единственный, о котором упоминала полиция. В гостиной дома сидел банкир – некий Хейл. У него было деловое свидание с Эндикоттом.

– Ну и что произошло? – спросила Берта.

– В ту ночь все слуги ушли домой. Незадолго до того Эндикотт поссорился с женой, она собрала чемодан, взяла свою машину и уехала. К счастью для нее, она остановилась у заправочной станции в Ситрес-Гроув. На этой станции ей был открыт неограниченный кредит, и она наполнила бак. Служащий запомнил время, потому что он как раз собирался закрываться, когда она подъехала.

Хейл рассказал, что во время их разговора с Эндикоттом позвонили в дверь. Эндикотт извинился и пошел открывать. Хейл слышал, как какой-то мужчина обменялся несколькими словами с Эндикоттом, потом послышались шаги, а примерно через минуту наверху раздался выстрел.

Хейл помчался наверх и обнаружил Эндикотта лежащим на полу спальни в луже крови. Он был мертв – пуля 38-го калибра угодила ему в затылок.

Маленькие глазки Берты алчно блеснули.

– А что говорит шофер такси?

– Шофер заявляет, что его пассажир добрался до дома Эндикотта примерно без одной минуты девять, так как в девять он заканчивает работу. В тот вечер водитель вернул машину в гараж на семь минут позже. Свидетель Хейл утверждает, что выстрел произошел ровно в девять, а служащий заправочной станции в Ситрес-Гроув говорит, что миссис Эндикотт подъехала к станции также ровно в девять, когда он закрывался.

Миссис Эндикотт поехала в сторону Сан-Диего. Никто не знает, где она была. Позже она сказала полиции, что услышала об убийстве на следующее утро по радио. Она вернулась на похороны. Эндикотт не оставил завещания, так что его жена унаследовала все – других наследников не оказалось.

Спустя несколько месяцев миссис Эндикотт обосновалась в «Козодое», на ранчо своего мужа. Она редко покидает дом и, как говорят, ведет жизнь затворницы.

Хейл рассказывал близким друзьям, что Эндикотт перед убийством очень нервничал и сказал ему, что жена бросила его окончательно.

Полиция предполагает, что Эндикотт платил деньги какому-то шантажисту, который с ним и разделался.

– Почему? – осведомилась Берта.

– В то утро Эндикотт снял со счета двадцать тысяч долларов наличными. Уже в третий раз за три месяца он брал из банка наличными крупные суммы. В первые два раза он снимал по десять тысяч. Эндикотт сказал Хейлу, что ожидает посетителя, который отнимет у него всего несколько минут.

– Чтоб меня поджарили, как устрицу! – воскликнула Берта. – Десять штук в месяц! Наверняка это шантаж!

– Конечно, – согласился я.

Берта задумалась.

– Ты позволила Энселу одурачить себя? – спросил я.

– То есть как это «одурачить»? – сердито отозвалась Берта.

– Он соответствует описанию, данному шофером такси своему пассажиру – человеку, приехавшему на ранчо Эндикотта за несколько минут до выстрела. Полиция думает, что этот парень был шантажистом и что Эндикотт отказался продолжать выплачивать ему деньги.

– Ну? – поторопила меня Берта.

– Что бы ты сделала на месте шантажиста, Берта? Неужели прикончила бы простофилю, который платил тебе десять штук в месяц?

– Конечно, нет, – усмехнулась Берта. – Я бы застраховала его жизнь и наняла телохранителя, который следил бы, чтобы он не угодил под трамвай.

– Вот именно, – кивнул я.

Берта снова задумалась.

– Значит, если бы не шофер такси, у полиции не было бы ни одного подозреваемого.

– Возможно, – сказал я. – Хотя с полицией трудно что-нибудь знать наперед. Там работают чертовски смышленые ребята.

– Верно, – согласилась Берта. – А ты знаешь имя этого таксиста – Никерсона?

– У него необычное имя.

– Какое?

Я вынул записную книжку.

– Друд – Друд Никерсон.

Уголки рта Берты скривились в улыбке.

– Когда-нибудь ты признаешь, Дональд, – сказала она, – что если у тебя хватает мозгов для распутывания дел, то у Берты их хватает для того, чтобы загребать денежки.

– О чем ты? – спросил я.

Берта открыла ящик стола и вынула пять новеньких стодолларовых банкнотов.

– Что это?

– Предварительный гонорар, – ответила она.

– За что?

– За информацию, которую мы уже раздобыли.

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты получил информацию об этом убийстве?

– Когда я узнал, что мы можем угодить в неприятную историю, то просмотрел газеты, чтобы выяснить, с чем мы можем столкнуться.

– Ну, ты добыл информацию, – кивнула Берта. – А теперь взгляни на это. – Она протянула мне газетную вырезку из колонки с некрологами.

Я прочитал ее:

«Друд Никерсон, горячо любимый супруг Марии Никерсон, погиб в автомобильной катастрофе под Сузанвиллом, штат Калифорния. Семейные похороны, Сузанвиллское похоронное бюро. Цветов не присылать».

– Очень интересно, – заметил я. – Ну и как же это связано с предварительным гонораром в пятьсот долларов?

– Мы должны выяснить, тот ли это Никерсон, который подвозил пассажира к дому Эндикотта. По окончании расследования мы получим еще полсотни, а кроме того, нам выделена достаточная сумма на расходы. Так что займись этим, Дональд!

– Тебе не следовало браться за это, Берта.

– То есть как это не следовало? – завопила Берта. – Мы уже получили пять сотен баксов, притом вполне законных, которые можем пустить на уплату подоходного налога. По-твоему, нам не нужны деньги?

– Нет, если они заряжены динамитом.

– Да хоть чем угодно! Человек просто хочет получить ответ на один простой вопрос: был ли этот Друд Никерсон тем самым шофером такси.

Я посмотрел на часы.

– Будем надеяться, что у нас еще есть время.

– На что? – осведомилась Берта.

– На то, чтобы расследовать убийство Уильяма Дезмонда Тейлора, – ответил я. – Возможно, ты помнишь эту историю. Она произошла в 1921 году. Одно из самых знаменитых нераскрытых убийств в