-е значительно улучшилось мате­риальное положение людей: росла заработная плата, действовала все­ общая система пенсионного обеспечения, преобладающим типом городского жилища стали отдельные квартиры, в повседневную жизнь вошли телевизоры, холодильники, радиоприемники, улучшилась структура питания. В 1970 г. первую партию легковых автомобилей выпустил завод в Тольятти, сооружение которого началось лишь тремя годами ранее.

Немалую роль в этих достижениях, однако, сыграла не интенси­фикация производства, а экспорт в колоссальных количествах нефти и газа на Запад. За 1970—1985 годы страна получила порядка 170 млрд долларов от продажи энергоносителей (так называемые нефте­доллары). Однако истрачены они были в основном на закупки продо­вольствия и одежды, бытовых предметов. В принятии политических решений, связанных с производством и распределением националь­ного дохода, не участвовали те структуры политической системы, ко­торые должны были по своему статусу бороться за «интересы трудя­щихся»: профсоюзы, молодежные организации и др. Традиционные же структуры власти по-прежнему исходили из приоритета обороны и развития тяжелой промышленности. Становилось очевидным, что без реального демократического преобразования управления народным хозяйством добиться перемен к лучшему невозможно. В отсутствие же таких перемен доля потребления в национальном доходе СССР, по некоторым данным, составляла не более 35—38% (по официальной статистике — 70—75%), в то время как в развитых западных государ­ствах — от 65 до 82%. Даже в тех странах социалистического лагеря, где хоть частично действовали элементы рынка и остатки демократи­ческих традиций, уровень жизни был намного выше, чем в СССР.

Одним из «факторов торможения» в эти годы стал глубокий нрав­ственный кризис. Сохранение псевдодемократической системы под ло­зунгами социалистической демократии и гуманизма по мере углубле­ния разрыва между декларациями и реалиями жизни вели общество к духовному кризису. Главным противоречием между властью и общест­вом, сложившимся в эти годы, стало противоречие между существую­щей политической системой и новыми потребностями и запросами стремительно выросшего в интеллектуальном и культурном отноше­нии населения страны. Реализовать эти объективные запросы и каче­ственно новые условия жизни власть не могла. Но если в прежние го­ды от выступлений против режима уберегала карательная машина ОГПУ — НКВД — КГБ, то в новых условиях страх перед карательны­ ми органами стал намного меньше, хотя репрессии сохранились, утра­тив лишь массовый характер и наиболее откровенные формы.

По мере свертывания процессов десталинизации в обществе возни­кали ростки оппозиционной «антисистемы». В 60-е годы в советском обществе возникла новая форма духовной оппозиции — диссидентст­во. По словам одного из его лидеров Андрея Синявского, «советское диссидентство — это интеллектуальное, духовное и нравственное со­противление». «Спрашивается теперь: сопротивление чему? Не просто ведь советскому строю вообще. Но — сопротивление унификации мысли и ее омертвению в советском обществе». Инакомыслие и дей­ствие на основе его — вот главное в движении. Как пишет современ­ный исследователь: «Идея, что можно действовать не против власти и не за нее, а независимо от нее, что культурная и гражданская иници­атива может просто игнорировать негласные запреты, не имеющие никакого законного обоснования, была, конечно, абсолютно нова для советского человека. Но она была и привлекательна — тем, что позво­ляла проявлять себя открыто, не прячась, не уходя в подполье. Клю­чевым для нового типа социального поведения стало слово 'независи­мость'».

В 1965 г. были арестованы и в начале 1966 г. осуждены писатели Юрий Даниэль и Андрей Синявский, опубликовавшие свои новатор­ские и критические произведения за границей. Приговор был жест­ким: 7 и 5 лет лагерей строгого режима. Во время процесса состоялась первая в советское время демонстрация под правозащитными лозун­гами 5 декабря (день советской конституции 1936 года) 1965 года. К памятнику Пушкину пришло около 200 человек, развернувших плакаты с надписями «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэ­лем!» и «Уважайте советскую конституцию!» Правозащитники счита­ли, что законы следует понимать так, как они написаны, а поскольку на бумаге конституция 1936 года гарантировала гражданские права и свободы, то они стали добиваться их осуществления. Тем самым была пробита первая брешь в стене советского двоемыслия, а власти были буквально ошарашены такой постановкой вопроса.

Дополнит эту позицию Александр Солженицын в своем знамени­том послании 1974 года «Жить не по лжи!». «Наш путь: ни в чем не поддерживать лжи сознательно! Осознав, где граница лжи (для каж­дого она еще по-разному видна), — отступиться от этой гангренной границы! ... Будут нас тысячи — и не управятся ни с кем ничего поде­лать. Станут нас десятки тысяч — и мы не узнаем нашей страны! Если же мы струсим, то довольно жаловаться, что кто-то нам не дает ды­шать — это мы сами себе не даем!»

В 1967 году за свою деятельность были арестованы поэт Юрий Галансков и публицист Александр Гинзбург. В 1968 г. впервые в каче­стве репрессивной меры властей против инакомыслящих были ис­ пользованы возможности специализированных психиатрических ле­чебниц. В 1969 г. в них были помещены арестованные поэт Илья Габай и генерал Петр Григоренко. В мае 1969 г. была создана первая в СССР открытая общественная ассоциация — Инициативная группа защиты прав человека в СССР (Наталья Горбаневская, Сергей Кова­лев и др.). С 1965 начал свою правозащитную деятельность академик Андрей Дмитриевич Сахаров. В 1974-м был выслан на Запад лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 г. Александр Солженицын. В конце 1979-го — начале 1980 года были арестованы или сосланы почти все лидеры и активные участники правозащитного движения в СССР (в том числе в Горький был сослан Сахаров). Открытым ассо­циациям в стране был положен конец.

В СССР действовали также и национальные движения и организа­ции: Украинское национальное движение, Литовское национально-де­мократическое движение, Эстонское национально-демократическое движение, Армянское национальное движение, Грузинское националь­ное движение, Крымско-татарское движение за возвращение в Крым, движение турок-месхетинцев за возвращение на родину, еврейское движение за выезд в Израиль, движение советских немцев за выезд в ФРГ и др. Все они также подверглись репрессиям в конце 70-х.

Несмотря на «террористически-атеистический», по выражению священника Александра Меня, характер советского государства, под спудом официальной идеологии началось постепенное религиозное возрождение. Кризис доверия к власти и нарастание общей «кривды» режима способствовали усилению интереса как к традиционным, так и к новым формам веры. В 1980 г. в стране существовало более 3 тыс. незарегистрированных религиозных объединений. Если в 60-е гг. со­ветские социологи говорили о 10—15% верующих среди городского населения, то десятилетием позже их уже было 20—30%, причем зна­ чительную часть составляла новообращенная молодежь. Классичес­ким примером бурной и плодотворной миссионерской, катехизатор­ской и социальной деятельности стал приход Сретенской церкви Но­вой Деревни под Москвой, где служил отец Александр Мень — «ангел-чернорабочий», по словам поэта Александра Зорина. Причем реальной поддержки патриархии, строго контролировавшейся парти­ей и КГБ, новые процессы в церкви не получили. За это ее критико­вали как Солженицын, так и священники Глеб Якунин, Дмитрий Дудко, Николай Эшлиман.

Инакомыслие и организованные формы протеста возникали в различных и порой весьма неожиданных областях. Так, по данным Л.М. Алексеевой, за 1955—1985 гг. произошло 76 забастовок: 3 из них состоялись во второй половине 50-х, 17 — в 60-е, 25 — в 70-е, 31 — в начале 80-х. Люди требовали повышения зарплаты, сохранения льготных отпусков и т.д. Конфликты разрешались в результате пере­говоров, причем нередко при посредничестве парткомов и профкомов.

Важные события произошли в Советской армии. 8 ноября 1975 года замполит большого противолодочного корабля «Сторожевой» ка­питан 3-го ранга Валерий Саблин арестовал командира, занял его ме­сто на мостике и повел корабль в нейтральные воды, где обратился к руководителям страны с воззванием. Не выступая против советской власти и «коммунистической перспективы», он предупреждал о па­губности проводимого в стране курса. В обращении говорилось: «Граждане, Отечество в опасности! Его подтачивают казнокрадство и демагогия, показуха и ложь... Вернуться к ленинским принципам, к демократии и социальной справедливости... Уважать честь, жизнь и достоинство личности...» В письме командиру флотский политработ­ник так объяснял мотивы выступления моряков: «...Мы не предатели Родины, а наше выступление носит чисто политический характер.

Надо разбудить народ от политической спячки!» Поднятые в воздух военные самолеты обстреляли «Сторожевой» и вынудили его остано­виться. Саблин был отдан под трибунал и расстрелян.