Джа-айми, уличные грабежи и кражи магнитол из машин не в счет. Поэтому заткни свой ротик, слушай и учись. А не хочешь — поезжай к Матту Яуберту и скажи, что не можешь со мной работать.

— О'кей, — сказал Кейтер.

— Что «о'кей»?

— О'кей, буду молчать.

— И учиться.

— И учиться.

— Тогда выходи, потому что мы еще не закончили.

Гриссел шагнул назад, предоставляя напарнику возможность открыть дверцу. Кейтер вылез и, скрестив руки на груди, прислонился к машине.

— Уверены ли мы в том, что она ее не убивала? — спросил Гриссел.

Кейтер пожал плечами. Увидев, что отвечать не опасно, он осторожно ответил:

— Нет.

— Ты слышал, что я говорил ей там, в доме?

— Да.

— Думаешь, она могла убить свою сожительницу?

— Нет.

— Но хотела?

— Да.

— А теперь пораскинь мозгами, Джа-айми. Поставь себя на ее место.

— Чего?

— Представь, что думала бы она, — сказал Гриссел, подавляя острое желание закатить глаза к небу.

Кейтер поднял руки и прижал пальцы к вискам.

Гриссел ждал.

— О'кей, — сказал Кейтер.

Гриссел ждал.

— О'кей, она слишком мелкая, чтобы заколоть Лоуренс. — Он посмотрел на Гриссела, ища одобрения. Гриссел кивнул. — И еще — она не сумела добыть револьвер.

— Верно.

Кейтер снова надавил пальцами на виски.

— Нет, больше ничего не могу придумать. — Кейтер сердито развел руками и выпрямился.

— Как бы ты чувствовал себя на ее месте? — нарочито терпеливо спросил Гриссел, сдерживаясь из последних сил. — Твой ребенок убит. А убила его твоя любовница. Что у тебя в душе? Ненависть, Джейми. Ты сидишь дома и ненавидишь. Убийцу арестовали, но тебе известно, что рано или поздно она освободится под залог. И тебе хочется забить ее до смерти за то, что она сделала. Ты постоянно прокручиваешь в голове разные сцены: как ты стреляешь в нее или закалываешь ножом. А потом слышишь по радио о человеке с копьем, который наказывает мерзавцев, обидевших детей. Или читаешь о нем в газете. Какой будет твоя реакция, Джейми? Ты будешь плакать и надеяться. Будешь ждать. Потому что ты маленький и слабый и тебе нужен супергерой. Ты думаешь: что будет, если он явится сюда со своим большим ассегаем? И тебе нравится мечтать об этом. Но неделя тянется слишком долго, Джейми. Позже ты начинаешь думать: а если он не придет? Ботма утверждает, что ее сожительница прятала револьвер. Значит, десять против одного, она его искала. Зачем, Джейми? На тот случай, если мужчина с ассегаем не придет. Какой же следующий логический шаг? Ты ищешь мужчину с ассегаем. А где ты начинаешь его искать? Где найти человека, который ненавидит Лоуренс почти так же сильно, как и ты? У Лоуренс тяжелый характер. Она вспыльчивая женщина. Где ты ищешь?

— О'кей, — в который раз повторил Кейтер, лягая кустик травы своей кроссовкой «Найк». — О'кей, дошло. Ты ищешь здесь, на ферме.

— Джейми, ты не безнадежен.

— Среди конюхов и разнорабочих?

— Верно. Кто вычищает конюшни? Кто заготавливает корма? На кого Лоуренс кричит и ругается, когда они опаздывают на работу? Кто согласится оказать небольшую услугу за пятьсот рандов?

— Дошло.

— Джейми, пойди и расспроси их. Следи за жестами, смотри в глаза. Никого не обвиняй. Просто беседуй. Спроси, не видели ли они что-нибудь. Поинтересуйся, хорошей ли хозяйкой была Лоуренс, легко ли было на нее работать. Держись сочувственно. Спроси, слышали ли они об убийце с ассегаем. Дай им возможность выговориться. Иногда они болтают охотно и пробалтываются. Слушай внимательно, Джейми. Вникай и ушами, и глазами, и головой. В начале расследования убийства надо взглянуть на дело с небольшого расстояния — оттуда лучше видно. Потом сделать шаг вперед и оглядеться снова. Еще шаг. Не вламывайся. Крадись.

— Дошло.

— Я еду в отдел. Нам нужны папки с другими делами; я попрошу следователей, которые ведут те дела, рассказать все о Дэвидсе и Преториусе. Позвони, когда закончишь, и приезжай.

— О'кей, Бенни, — с благодарностью произнес Кейтер.

— О'кей, — повторил Гриссел, поворачиваясь к машине и думая: «Я и сам начал говорить как он!»

Он еще совещался с двумя следователями, ведшими предыдущие дела, когда позвонил Клуте, пресс- секретарь полицейского управления, и сообщил, что репортеры пронюхали о новом убийстве Артемиды.

— Кого?

— Ну, того убийцы с ассегаем.

— А почему Артемида?

— Бенни, эту ерунду придумал «Аргус». Какая-то греческая богиня, которая якобы колола всех копьем или что-то вроде того. Так это правда?

— Про греческую богиню?

— Нет, приятель, что последняя жертва — Лоуренс, которая до смерти забила маленькую девочку.

Средства массовой информации. Мать твою!

— Пока я могу сообщить лишь то, что сегодня утром Лоуренс найдена мертвой у своего дома. Ведется следствие.

— Они захотят подробности.

— Пока у меня все.

— Позвонишь, если выяснится еще что-то?

— Позвоню, — солгал Гриссел.

Он определенно не собирался делиться сведениями с прессой.

Перед тем как Гриссел уехал в морг, позвонил Фейсал и спросил, можно ли привозить мягкую мебель. Пришлось ехать домой, открывать квартиру, а потом мчаться на Солт-Ривер, где его уже ждал Пейджел.

Войдя, Гриссел услышал музыку и ухмыльнулся. Вот так можно точно сказать, что профессор Фил Пейджел, главный патологоанатом, за работой. Потому что Пейджел слушал только Бетховена и включал свою дорогущую стереосистему за десять тысяч рандов на полную громкость.

— А, Никита! — Пейджел неподдельно обрадовался, увидев на пороге Гриссела. Он сидел за компьютером, ему пришлось встать и прикрутить звук. — Как ты, дружище?

Пейджел уже двадцать лет называл его Никитой. Когда они с Грисселом только познакомились, Пейджел заметил: