—
Я-а-а!
—
Может быть, скажите еще что-нибудь? — наливаясь злобой, спросила я. — А то у меня такое впечатление, что я разговариваю с автоответчиком…
—
Я-а-а! — невозмутимо откликнулся мужской голос, после чего сменил пластинку и на чистой французском спросил: — А из какого номера вы звоните, мадам?
Я прикусила язык. Стервозная Белинда, по вполне понятным причинам, просто забыла сообщить мне массу полезной информации. В том числе, в каком именно номере меня оставили для выполнения роли в спектакле ГРУ «Машенька и медведь».
—
Видите ли… — выигрывая время, обреченно протянула я и тут же про себя матюгнулась: номера комнаты и телефона были каллиграфическим почерком выведены на панели телефонного аппарата.
—
Я звоню из номера 1619,— в этот ответ я постаралась вложить максимум непринужденности. Этакая зажиточная французская или бельгийская обывательница, которой больше не хрена делать, как заказывать с утра пораньше срочный разговор с Москвой.
Однако я не учла иезуитское любопытство человека- автоответчика.
—
Ваша фамилия, мадам?
—
Девичья?
Конечно, встречный вопрос был идиотским без всяких «но». Однако признавать вот так, сразу, собственное поражение не хотелось.
—
Фамилия, под которой вы зарегистрировались в отеле? — этот робот вел допрос настолько профессионально, что у меня на какую-то долю секунды даже закралось подозрение: а не работает ли и он на ГРУ?
—
А я вообще не регистрировалась… — Это был
риск, но выхода не оставалось. — Регистрировался мой… ДРУГ.
—
Фамилия вашего друга?
—
Послушайте, сударь, вы вгоняете меня в краску… — Сообразив, что дальнейшее отсиживание в глухой обороне приведет меня к полному краху, я решила атаковать. — Не думаю, что допросы клиентов отеля входят в ваши профессиональные обязанности…
—
Я только спросил, как фамилия вашего друга, — спокойно ответил одушевленный автоответчик. — И только потому, что хочу убедиться, что он является постояльцем нашего отеля и, соответственно, имеет право заказывать из своего номера международные разговоры. Простите, если я чем-то обидел вас, мадам!
—
Видите ли, — промямлила я, — я действительно не знаю, под каким именем он у вас зарегистрировался. Постарайтесь понять, сударь… Ситуация достаточно щепетильная и я даже не знаю, вправе ли я рассчитывать на вашу скромность, сударь…
—
Конечно, мадам, — заверил бдительный представитель службы сервиса.
—
У моего друга очень ревнивая жена… — Мобилизуя все духовные ресурсы, я изображала из себя выездную модель дорогой шлюхи. — Она очень богата, происходит из очень древнего аристократического рода, имеет колоссальные связи по всей Европе и постоянно следит за ним… Я никогда не спрашиваю его, под каким именем он регистрируется… Мы довольно часто меняем отели… Могу сказать вам, сударь, что я прилетела по его просьбе из Сан-Пауло только вчера, и потому совершенно не в курсе дела…
—
Понятно, — пробормотал автоответчик. — Номер, из которого вы звоните, мадам, зарегистрирован на имя мистера и мисс Фердинанда и Летиции Кроуксов…
—
Так он назвался Фердинандом? — сварливо осведомилась я.
—
Вас что-то не устраивает, мадам?
—
Естественно! — прорычала я, старательно изображая потревоженную фурию. — Он взял себе имя моего мужа! Этот подонок не упускает случая, чтобы ткнуть меня лицом в мою супружескую неверность! Негодяй! Это же низко, в конце концов!..
—
Понятно, — вздохнул ответственный за проблемы сервиса в отеле «Мэриотт», хотя по тону чувствовалось, что мужчина окончательно сбит с толку. — Так что вы хотели, мадам… Кроукс?
—
Примите заказ на срочный разговор с Москвой.
—
Вы имеете в виду столицу Советского Союза, мадам?
—
А что, существуют другая Москва?
—
Да, мадам, — спокойно пояснил мужской голос. — Причем несколько. Москва, США, штат Висконсин. Москва, Австралия, штат Новый Южный Уэльс. Москва…
—
Понятно! — прервала я этот поток географического сознания. — Меня интересует столица СССР.
—
Номер телефона?
«Господи, а с кем я, собственно, собралась разговаривать?! — обожгло меня изнутри. — С мамой? Да она упадет у телефона замертво, едва только услышит мой голос. С моим незабвенным интимным другом-редактором? Как жаль, что не существует телефонной книги с номерами покойных. Сейчас, возможно, я бы с ним охотно поговорила. В конце концов, именно он, если разобраться как следует, был крестным отцом свалившихся на меня напастей… Так с кем же, Боже мой, с кем?.. А может, вообще плюнуть на эту дурную затею? Глупо появляться в чьей-то жизни после собственных похорон…»
—
Алло, мадам, вы меня слышите?
—
Да, да! — откликнулась я и тут же продиктовала номер домашнего телефона своей непотопляемой подруги. «Разговаривая исключительно с собой, ты занимаешься худшей из всех существующих на свете видов мастурбации», — это же ее слова. Следовательно, кто, кроме нее, меня поймет сейчас, а?..
—
Не кладите трубку, мадам…
—
Как же, дождешься! — фыркнула я про себя. — Столько усилий!..
—
Мадам, вы у телефона?
—
Да.
—
Говорите с Москвой!..
Несколько секунд в трубке раздавалось легкое атмосферное потрескивание, после чего я отчетливо услышала до боли родную, чем-то постоянно недовольную интонацию:
—
Алле!
—
Это ты? — тихо спросила я, ощутив вдруг на губах солоноватый привкус собственных слез.
—
А кто же еще? — огрызнулся явно не выспавшийся голос. — Кто это с утра пораньше?
—
Господи, неужели и ты меня не узнаешь? — прошептала я.
—
Ва… Валентина?!
—
Проснулась, наконец, старая корова?
—
Валюха! — завопил обретший жизненную силу голос моей непотопляемой подруги. — Ты где?.. Куда ты Делась? Я же извелась вся, чтоб ты сгорела, потаскуха!..
Я же все морги облазила!.. Позвонить нельзя было, корова? Короткий такой звоночек: так, мол, и так, загуляла, прикрой… Нельзя же так, Валя!..
—
Ты маму мою видела?
—
Вчера к ней ездила…
—
Как она?
—
Валентина, тебе на голову, случайно, ничего не упало? — взревела моя непотопляемая подруга. — Как себя должна чувствовать женщина, единственная дочь которой поехала в загранкомандировку и сгинула бесследно? Хреново ей…
—
Здорова?
