— Рэнди ожидает увидеть меня такой же распустехой. Интересно, что он скажет?

— Если он такой, как другие мужчины, он заметит разницу, но не поймет, в чем она заключается.

— Он поймет, не беспокойся. Он профессиональный бабник. — Хелена внимательно глядела на свое отражение в зеркале ванной комнаты и на Марси, которая стояла у нее за спиной. — Постой, я не могу этого сделать. Ты посмотри на меня — я вся трясусь. Вспомни, что произошло в последний раз, когда я попыталась пойти на свидание?

— Это было очень давно. Сейчас ты сильнее. Кроме того, тогда у тебя было свидание вслепую.

Хелена сделала страшные глаза.

— Я не верю, что спряталась в туалете.

— Зато потом ты написала ему замечательное письмецо с извинениями и послала горшок с глоксинией.

Хелена рассмеялась.

— Слава небесам, он не перезвонил.

— А Рэнди просто друг.

Хелена отвела взгляд. Она никогда не расскажет Марси о том, что произошло на боксерском ринге, она сама покрывалась краской от смущения, думая об этом. Рэнди-то никому ничего не расскажет, однако этого трудно ожидать от бодибилдеров, большинство из которых вряд ли вышли из подросткового возраста, и они-то наверняка будут обсуждать это. Но с ними она справится. Вот ее собственные чувства — это действительно проблема.

— Мам! — Майло ворвался в ванную комнату. — Рэнди приехал! Мы хотим немного потренироваться с битами.

— Иди. Только играйте на заднем дворе и постарайтесь не разбить кому-нибудь окно.

— Ладно, мам. Мы возьмем специальный мячик, который ничего не разобьет.

Услышав звонок, Майло скатился с лестницы.

— Я открою!

— Скажи ему, что я буду готова через полчаса.

У Рэнди был раскатистый баритон, который легко перекрыл вопли Майло. Если б она подошла к окну, она бы могла увидеть его. Вместо нее это сделала Марси, а Хелена принялась наносить тени для век и губную помаду.

— Не слишком? — спросила она наконец.

— Ты просто великолепна, — ответила подруга.

— Мамочка, — на пороге ванной появилась Ви. — Этот человек… он на заднем дворе с Майло.

— Мистер Рэйлзбек помогает Майло отрабатывать удары битой.

— Он мне не нравится.

Хелена повернулась и протянула к ней руки. Ви бросилась к ней в объятия.

— А почему он тебе не нравится, лапочка?

— Мне не нравится, когда дерутся.

— Он ни разу не ударил меня в спортклубе, даже когда я наносила ему удары.

— Ты от него… как будто сумасшедшая.

Хелена поглядела поверх ее головы на Марси.

Та подняла брови. Ребенок слишком восприимчив. Девочка присутствовала на занятиях пару раз, но уловила, что мать едва справляется со своим гневом.

Слава богу, Ви не была на том первом занятии, когда Хелена кинулась на Рэнди и оказалась на собственной заднице.

Хелена прижала Ви к себе, обхватив ее за тоненькую талию. Ви положила головку на ее плечо.

— Рэнди пытается мне помочь, помочь всем нам, чтобы никто не смог повредить нашей семье.

— А почему кому-то надо нам вредить?

— Марси, можешь ты как-нибудь объяснить ей?

Марси сделала жест, словно говоря «никак».

— Не все люди в этом мире хорошие. — Хелена не знала, стоит ли ей упоминать о ее собственных приступах беспокойства, они и так сильно пугали Ви. — Вот Рэнди и показывает нам, как следует следить за собой и за вами на тот случай, если кто-то попытается причинить вред. Не обязательно, что кто-то действительно захочет такое сделать, просто мы будем к этому готовы и не испугаемся.

— Ты правда не сумасшедшая?

— Совершенно нет. Я благодарна ему. И он со мной не дерется. Он показывает мне, что надо делать, чтобы меня не побили. Ты понимаешь?

— Ну да. — Похоже, она не убедила Ви, но это было только начало.

Дочка сползла с ее колен и, уходя, бросила:

— Не дерись.

Хелена провела рукой по лбу.

— Я неправильно себя с ней вела.

— Как могла, так и вела. Это как со слоненком говорить! Ви помнит все мелочи, которые происходят вокруг нее.

— И часто выворачивает наизнанку события, которые ей довелось видеть. Я должна была бы это помнить и не показывать виду.

— Что ты должна, так это закончить приготовления. — Марси критически взглянула на нее.

Хлопнула дверь черного хода, Майло взвился вверх по лестнице.

— Мама, Рэнди говорит, вам надо ехать.

— Побудь здесь. — Хелена схватила Марси за руку. — Я не могу этого сделать. Поезжай ты, а? Извинись перед ним…

— Немедленно ступай вниз. Возьми сумочку.

— А если я тебе понадоблюсь?

— Для этого есть мобильный. Иди. — Выталкивая Хелену через дверь спальни, она прошептала: — Я не буду беспокоиться, если ты не вернешься домой к завтраку.

Рэнди не имел ни малейшего представления, сколько вечеринок посетила Хелена за последние два года, поэтому он предполагал держать дистанцию и препоручить Лиз ввести ее в общество. Если не найдется чего-то еще, можно поговорить о детях. Женщины ведь всегда с удовольствием говорят о детях, не так ли? Он же при первом упоминании о «цветах жизни» обычно уносился куда глаза глядят.

…Рэнди обернулся, когда услышал шаги по лестнице. На мгновение он подумал, что у. Хелены гости. Его просто подбросило на месте, когда он узнал ее. Коп есть коп, он-то должен всегда быть готов к таким вывертам.

Но это был не тот случай. Bay!

— Как тебе мои брюки? — спросила она застенчиво. — Но я могу надеть и платье…

— Все в полном порядке. Мне нравится твоя прическа.

Она прикоснулась к волосам и на самом деле покраснела.

— Это стилист Банни постригла меня. Она уговорила меня состричь посекшиеся кончики.

Он видел ее агрессивной и возбужденной, видел и испуганной. Но до сегодняшнего дня никогда не видел смущенной. И эта открытость…

Открытость, черт побери. Как ему удастся держать свои руки подальше от нее?

— Твое представление о том, что такое «зачуханный», отличается от моего, — прошептала Лиз Слотер Рэнди на ухо. — Мне ужасно нравится эта ее седая прядь. И потом — до смерти бы хотелось иметь такие густые волосы.

Рэнди глянул в сторону Прядки, которая сидела рядом с Джеком Сэмьюэльсом перед массивным каменным мангалом, в котором потрескивал, разгоняя февральский холод, огонь. Выглядела она абсолютно спокойной и смеялась одной из старых и, вообще-то говоря, не слишком приличных шуток Джека.

В отблесках огня ее светлая кожа казалась персиковой. Он многое знал о женской одежде и мог бы сейчас поспорить, что коричневый свитер, который сейчас касался ее грудей, был из натурального кашемира. Как же ему хотелось коснуться ложбинки между ее грудей — без свитера, разумеется, — а потом ощутить все ее тело…