было самого высшего качества. Не прошло и нескольких месяцев, как раны на теле стали заживать, а к концу года здоровье юноши совершенно поправилось.

Как-то раз красавица сказала ему:

— Теперь вы уже окрепли и вполне воспрянули духом. Я же все это время думала, насколько сохранились у вас прежние знания?

Поразмыслив, юноша ответил:

— Пожалуй, не более двух-трех десятых того, что знал.

Красавица приказала подать экипаж и отправилась на прогулку. Юноша сопровождал ее верхом на коне. Доехав до книжных лавок у южных ворот рынка, она предложила юноше купить книг на сто золотых. Погрузив покупки в экипаж, они вернулись домой. Затем Ли заставила юношу отогнать от себя все заботы и думать только о занятиях.

Ежедневно до глубокой ночи он занимался с необычайным усердием и прилежанием, красавица же сидела против него и ложилась спать, когда начинал брезжить рассвет. Замечая его усталость, она откладывала книги в сторону и заставляла его писать стихи. Через два года юноша достиг больших успехов. Во всей китайской литературе не было такого, чего бы он не знал. И вот однажды он сказал красавице:

— Пожалуй, теперь можно было бы выставить мое имя в списках экзаменующихся.

— Нет еще, — возразила она, — прошу вас приложить все старания, чтобы одержать полную победу.

Прошел еще один год, и красавица сказала:

— Теперь можете сдавать экзамен.

С первого же экзамена он получил степень сюцая; слух о нем облетел весь экзаменационный двор. Люди значительно старше его, читая талантливое сочинение, не могли не выразить автору своего уважения и восхищения, старались быть под стать ему, но не могли добиться этого. Красавица же сказала:

— Это еще не все; теперь вы добились ученой степени и, само собой разумеется, можете рассчитывать на место при дворе. Скоро вы прославитесь на всю Поднебесную. Но ваше поведение в прошлом было недостойным, не то что у других ученых. Вам нужно отточить и закалить оружие, чтобы одержать настоящую победу. Тогда только сможете вступить в борьбу со знаменитыми учеными и завоевать первенство среди всех.

С этих пор юноша стал трудиться еще усерднее, слава о нем все росла. Через год проводились государственные экзамены на высшую степень, и достойнейшие по высочайшему приказу созывались со всех концов страны. Юноша явился на эти экзамены и написал сочинение на тему: «Говори с государем прямо, увещевай его настоятельно!» Имя его оказалось первым в списке сдавших экзамены. Он получил должность военного советника в городе Чэнду. Самые именитые вельможи двора стали искать его дружбы.

Когда он собрался ехать к месту службы, красавица сказала ему:

— Теперь вы заняли подобающее вам положение, и я больше не хочу обременять вас. Остаток своей жизни я намерена посвятить своей матери. Вы же должны вступить в брак с девушкой из знатной семьи, которая достойна того, чтобы приносить жертвы вашим предкам. Не грязните себя неравным браком. Старайтесь думать о себе, я ухожу.

— Если ты бросишь меня, — со слезами на глазах сказал юноша, — я покончу с собой.

Но красавица твердо стояла на своем. Юноша настойчиво просил ее и проливал слезы. Наконец она уступила:

— Я провожу вас через реку. Когда мы доедем до уезда Цзяньмынь, вы должны будете позволить мне вернуться.

Юноша согласился. Через месяц с лишним они доехали до Цзяньмыня. Не успели они расстаться, как пришло известие о том, что из Чанчжоу выехал отец юноши, назначенный на должность градоначальника Чэнду и надзирателя округа Цзяннань.

Через двенадцать дней в Цзяньмынь прибыл отец, направляясь к месту новой службы. Юноша тотчас послал ему свою визитную карточку и сам явился к нему на постоялый двор. Сначала отец не решался признать его, но, увидев на визитной карточке фамильное имя своих предков и их ранги, был совершенно потрясен. Приказав сыну приблизиться, он обнял его и заплакал. Долго он не мог прийти в себя и наконец произнес:

— Мы с тобой отец и сын, как прежде!

Затем он стал расспрашивать юношу о том, что с ним произошло, и тот рассказал ему все от начала до конца. Отец был потрясен услышанным и спросил, где же находится эта замечательная красавица. Юноша ответил:

— Она проводила меня до этого места, и я должен разрешить ей вернуться домой.

— Нельзя, — возразил отец.

На рассвете он приказал подать упряжку и послал юношу в Чэнду, а красавицу задержал в Цзяньмыне; здесь для нее был построен дом. Тут же были приглашены свахи, чтобы устроить счастье двух семей. Для встречи невесты было приготовлено все, что требуется при шести брачных церемониях. Свадьба была сыграна на старинный манер, как бывало некогда между княжескими домами Цинь и Цзинь[129]. После совершения обрядов красавица долгие годы жила в уединении. Она прекрасно выполняла обязанности жены и хозяйки дома и была высоко ценима близкими.

Несколько лет спустя свекор и свекровь умерли. Невестка строго соблюдала траур. На их могилах она вырастила линчжи[130], а под крышей дома красавицы свили гнезда белые ласточки. Об этом было доложено императору. Император был поражен всем этим и повысил ее мужа в чине. Когда кончился срок траура, его стали назначать на важные посты; на протяжении десяти лет он был правителем нескольких областей. Красавице же был пожалован титул знатной дамы из Цзяньго. У них было четверо сыновей, и все стали видными сановниками, даже самый низший по рангу и тот был, кажется, правителем города Тайюань. Все братья женились на девушках из знатных домов; и по мужской и по женской линии все были имениты, таких и в столице не сыщешь!

Вот видите, была ведь когда-то гетерой, а стала женой, да еще какого образцового поведения! Даже самые добродетельные женщины прежних времен и те не могли бы сравниться с ней! Как же тут не восхищаться!

Мой дед по отцу некогда был правителем области Цзинчжоу, затем его перевели в Податное управление и, наконец, назначили надзирателем водных и сухопутных перевозок. На всех этих трех должностях он служил вместе с героем этого рассказа, поэтому знал его жизнь во всех подробностях.

В середине годов правления «Чжэньюань» в беседе с Гун-цзо[131] , что родом из уезда Лунси, я завел разговор о женщинах образцового поведения и рассказал ему историю красавицы Ли, знатной дамы из Цзяньго.

Слушая меня, Гун-цзо в восхищении хлопал в ладоши; он-то и заставил меня письменно изложить эту историю.

И вот, напитав кисть тушью, я набросал все это. Писал в году под циклическими знаками «И» и «Хай»[132], осенью в восьмую луну Бо Син-цзянь из Тайюаня.