Тот даже подпрыгнул.
— Как раз то, что я люблю! И как ты узнал, чего мне хочется?
Выпив, старик заметно развеселился, и Чжан Цзо осмелел.
— Я — человек невежественный, — сказал он, — хочу просить вас просветить меня. Ни на что другое претендовать не смею.
— Деяния правителей, мудрецов и невежд, смуты и периоды мирного правления во времена Лян, Суй, Чэнь[62] и Тан, которые мне довелось увидеть, уже записаны в наших династийных историях, — сказал старик. — Но я расскажу тебе о том удивительном, что мне самому довелось пережить. При Северном Чжоу[63] я был уроженцем Фуфэна и жил на горе Ци. Фамилия моя тогда была Шэнь, имя Цзун, но из уважения к Шэнь У[64], императору династии Ци, я изменил свою фамилию, чтобы она не походила на государеву[65]. Восемнадцати лет я сопровождал Яньского князя Цзы Цзиня в поход на Цзинчжоу[66] против Юань-ди[67] — императора династии Лян. Поход увенчался успехом, область Цзинчжоу была завоевана, и войска вернулись в родные края. Мне приснился сон — будто явились ко мне двое в синих одеждах и сказали: «Два рта идут к небесным годам, человек склоняется к хозяину, долголетие едва не достигает тысячи». Я пошел к толкователю снов на Цзянлинском рынке, и тот пояснил: — «Слова «Два рта идут» — это части иероглифа «возвращаться»; «человек склоняется к хозяину» — да ведь из этих слов составится иероглиф «поселиться»![68] Значит, если вы останетесь здесь, то будете жить очень долго».
В это время наши войска стояли в Цзянлине, я попросил отпуск у командира Тоба Ле, и тот согласился.
Тогда я снова отправился к толкователю снов и спросил его:
— Поселиться здесь можно, а вот как познать секрет долголетия?
— В вашей предыдущей жизни[69]
В пятнадцатый день восьмой луны вы пили вино в одиночестве, громко пели и, совсем захмелев, воскликнули: «Я, Се Цзюнь-чжоу, живу в таком чудесном уединении, почему же ни одно сверхъестественное существо не посетит меня?»
Вдруг раздался стук колес, топот копыт, и вам внезапно захотелось спать. Только голова ваша коснулась циновки, как из вашего уха выехала повозка с красными колесами и черным верхом, запряженная рыжим бычком. Хотя экипаж и бычок были в три цуня высотой, но вы не почувствовали боли в ушах. В повозке сидели два крошечных мальчика в синих плащах, с зелеными головными повязками. Они окликнули возницу и, став на колеса, спрыгнули вниз.
— Мы прибыли из страны Доусюань, — сказали они. — Мы слышали, как вы пели при лунном свете и, восхищаясь вашим звонким и чистым голосом, захотели удостоиться чести побеседовать с вами.
— Вы же из моего уха, — воскликнули вы в изумленье, — а говорите, что прибыли из страны Доусюань. Как же это так?
— Доусюань находится в наших ушах, как может ваше ухо вместить нас!
— Да ведь вы ростом цуня в три, как же в ваших ушах может поместиться целая страна? — сказали вы. — Если это так, значит жители этой страны должны быть меньше червячка!
— Почему же? — возражали мальчики. — Наша страна ничем не отличается от вашей. Не верите — едемте с нами. Если вы останетесь у нас навсегда, то покончите со страданиями жизни и смерти.
Один из мальчиков наклонил голову, чтобы вы, Се Цзюнь-чжоу, заглянули ему в ухо. Вы увидели совсем иной мир: буйную зелень, цветы, множество черепичных крыш, чистые ручьи и потоки, горные пики и скалы.
Просунув голову в ухо, чтобы лучше видеть, вы упали вниз и оказались в большом городе. Городские стены, озера, здания и брустверы поражали своей величественной красотой.
Вы стояли в нерешительности, не зная, куда идти. Оглянулись, — а мальчики уже стоят рядом.
— Ну как, сударь, чья страна больше? — спросили они. — Теперь, когда вы уже здесь, не пойдете ли вы с нами к Мэнсюань Чжэньбо?
И они повели вас в большой дворец, стены которого и лестницы сияли золотом и яшмой, пологи и занавеси были отделаны перьями зимородка. В центре сидел Чжэньбо в одежде из туч и радуги, солнца и луны; его газовая накидка спускалась до самых ног.
Четверо красивых отроков стояли по бокам его; один держал опахало из белых перьев, другой — скипетр из рога носорога.
При входе ваши спутники сложили руки в знак приветствия и замерли в почтительных позах, не осмеливаясь поднять глаза. Мужчина в высокой шапке и длинной одежде зеленого цвета прочел эдикт, написанный на серой бумаге: «Когда устанавливается великая простота, в государстве царит мир и спокойствие. Вы попали в мир смертных и занимали там недостойное вас низкое положение. То, что вы прибыли сюда — несомненная удача. К тому же вы необычно чисты в своих душевных устремлениях и поразительно искренни. Вы близки к постижению правды и вполне достойны высоких должностей и почетных титулов. Можете занять место хранителя списка бессмертных».
Поклонившись, вы, Цзюнь-чжоу, покинули зал; четверо в желтых одеждах проводили вас в присутствие; там было полно всяких бумаг и списков; многие из них оказались вам непонятны. Каждый месяц вам без всяких напоминаний выплачивали жалование. Стоило вам мысленно пожелать что-нибудь, как слуги уже знали об этом и тотчас же выполняли вашу волю.
Однажды вы поднялись на башню, чтобы полюбоваться далью. Вдруг вам захотелось вернуться домой, и вы сочинили стихи:
Потом вы показали стихи тем двум мальчикам, с которыми вы прибыли сюда. Те рассердились:
— Мы думали, что вас тянет к уединению и покою; поэтому мы и привезли вас в эту страну; но вы не избавились от земных вкусов и привычек и все еще вспоминаете о родных краях!
Тут они изо всех сил толкнули вас, и вы почувствовали удар, будто с высоты упали на землю; подняв глаза, вы поняли, что выпали из уха и находитесь на старом месте.
Стали искать мальчиков, но их и след простыл. На ваши вопросы соседи отвечали:
— Вы, господин Цзюнь-чжоу, уже лет семь или восемь как исчезли.
А вам казалось, что прошло всего лишь несколько месяцев.
