лопались, окропляя окрестности серой соплевидной жидкостью. В этих местах мясо начало прорастать с удвоенной силой.

Организм. Большой живой организм, тупо завоёвывающий жизненное пространство. Других аналогий в задурманенную запахом крови голову Генри не пришло.

Человек в плаще будто и не замечал творящегося вокруг безумия. Он повернулся, двигаясь плавно, почти воздушно, и начал уходить в другой конец коридора – высокая худая фигура, молча удаляющаяся от Генри. Он вминал подошвами живую массу и смотрел вперёд, не оглядываясь по сторонам.

– Мама! – услышал Генри детский крик. – Мама, впусти меня! Мама!

Маленький мальчик в полосатой водолазке, такой безобидный и смертельно опасный, неистово колотил кулачками о ближайшую дверь. Голосок дрожал, угрожая перейти в истерический плач. Куда делось ледяное спокойствие, с которым он наблюдал за агонизирующим Брейнтри… Генри сжал кулаки.

Его нужно остановить.

Подкрасться сзади и наброситься, сжать в тисках объятия. Вряд ли мальчик успеет что-то предпринять. Он всего лишь ребёнок. Каким-то образом ему удалось затащить Ричарда на электрический стул, но он не сумеет отмести Генри, как пушинку.

Страх белой паутиной сковывал ноги. Генри подбирался к мальчику, не сводя глаз с затылка, с прямых каштановых волос. В конце концов, за этим он полез в этот ад, верно? Чтобы остановить маленького убийцу, не дать ему добраться до Айлин.

(а может, следующая жертва не она, а этот тип в плаще?)

Без разницы. Хотя Генри этот вариант ещё не рассматривал…

– Ну мама! Я хочу войти! Пожалуйста!

Мальчик явно был на грани. Генри подготовился к прыжку, уже уверенный в успехе атаки. Правда, он не очень отчётливо представлял, что последует после того, как парнишка окажется в его руках. Не станет же он хладнокровно бить в лицо, приговаривая: «Вот тебе за Джаспера, а вот за Синтию». Он… ладно, видно будет.

На двери висела табличка 302.

Генри замер, приглушённо вскрикнув от удивления. Он не мог не вскрикнуть. Это была дверь его квартиры! Обложенная стенами, кишащими мясом, покрытая пылью и уродливыми трещинами – но она!

– Мам…

Мальчик мгновенно обернулся, глаза расширились. Генри увидел в них страх и недовольство. Но больше всего – недовольство. Он понял, что проиграл в очередной раз. Сейчас мальчик испепелит его на месте ударом молнии из глаз. Пепел разнесёт по коридору, прилепит к живым стенам.

Но мальчик поступил гораздо проще. Он исчез. Только что стоял полуобернувшись, занося руку для очередного стука – и пропал. Генри лишь хлопнул глазами. Может, паренёк просто обманул его зрение, а на самом деле мчится прочь на всех парах?.. Он посмотрел по сторонам. Коридор оставался пустым и мясистым, лампы – тусклыми и жёлтыми, а на двери висела белая табличка с тройкой цифр.

Как во сне, Генри дёрнул за ручку двери. Заперто. Он услышал, как там, на другой стороне, клацнула натянувшаяся цепь. Оно и понятно. Если бы цепей не было, он бы давно выбрался…

Выбрался куда? В этот покрытый неведомой инфекцией коридор?

Но если это – его квартира, то следующая в ряду должна быть квартира Айлин; как раз та, куда минуту назад стучался странный человек с длинными волосами. И этот фантасмагорический коридор – дом Генри, вернее, неудавшаяся его копия.

Генри пошёл вперёд, стараясь ступать легко, но кровь всё равно брызгала из-под ног на каждом шагу. Отвратительно. Если бы он не был закалён предыдущими вылазками в этот мир безумия, то вряд ли смог бы сделать даже один шаг.

На соседней двери действительно была табличка, и Генри нисколько не удивился номеру на её поверхности: 303.

Квартира была заперта. Генри нарисовал в воображении, как Айлин смотрит в глазок, стучит ладонями о дверь, силится вырвать появившиеся многопудовые цепи и кричит, кричит… но потом он услышал, как внутри глухо стукнул засов замка, и облегчённо вздохнул. Никаких цепей не было. Квартира просто закрыта на замок, как и подобает поступить каждому благоразумному гражданину. Учитывая того типа, который ломался в дверь не столь давно, это было благоразумно вдвойне.

– Айлин? – неуверенно позвал Генри, постучавшись о дверь. – Вы там?

Он нажал на кнопку звонка. Тихо. Пара Таунсенд – Гелвин поменялась ролями в этом спектакле.

С ней… что-то произошло?

Нет, возразил Генри сам себе. Её просто там нет. Зачем ей быть в этом ужасном мире? Здесь только ты сам да человек в плаще, больше никого. Ну и слава Богу.

Он кивнул самому себе, ожидая взрыва облегчения. Взрыва не последовало. Генри по-прежнему стоял у наглухо закрытой двери с растущим, как моток колючей проволоки, беспокойством. Тут и там на стенах с ленивцей хлюпали лопающиеся волдыри.

Не верю.

Это было больше, чем просто интуиция; это была уверенность, подпитываемая неизвестным, но мощным источником. Генри знал, что Айлин там, за дверью – запертая, потерянная… бессильная. Хотя, может, сама не подозревает, что происходит. Но вскоре обязательно узнает – и тогда уже будет поздно. Если Генри до того времени не сможет с ней встретиться. Он навалился на дверь плечом:

– Айлин, откройте! Это я, Генри! Нам нужно поговорить!

Молчание. Дверь гордо возвышалась, превратившись в гранитный монолит. Генри растерянно посмотрел на замочную скважину рядом с ручкой двери. Ключ.

Если дверь закрыта, то её совсем не обязательно вышибать из петель. Можно просто открыть ключом. А ключ у самой Айлин, она внутри. Хотя, если подумать…

Генри направился в конец коридора. Когда очередной пузырь на мясном полу лопнул и мутные брызги попали на ботинок, он побежал.

Тук. Тук. Тук. Тяжёлые, выверенные звуки, пробирающие до костей. Как бой часового механизма, когда стрелки описывают полный круг. Айлин не хотела подходить. Мелькнула даже мысль уйти в спальню, засунуть голову под подушку и сделать вид, что она ничего не слышит, просто спит, и нет никакой странной музыки, стука в дверь (Тук. Тук. Тук – второй раз) и ужасного ощущения надвигающейся беды. Теперь она знала – что бы ни приближалось, оно несёт зло. Зло, боль… может, даже смерть.

Она подошла к двери и заглянула в глазок. В коридоре никого не было. Матовое стекло показывало лишь кусок коридора и стену напротив. Пустота.

Вот и хорошо.

В голове возникали пугающие вопросы: кто стучал? почему ушёл? куда? Айлин предпочла не отвечать на них, а пройти в кухню, сесть за столик. На краю скатерти стоял стакан с лимонным чаем, но сейчас ей пить не хотелось. Ей хотелось сладкого.

Например, сахара, насыпанного в прозрачную сахарницу с узорами на стекле. Она набрала чайную ложку белых кристаллов и критически взвесила на ладони. Целое море