Через час после описанных событий Кон Мойлан вернулся из Ханьи с тайной встречи с Михалисом, который поддерживал связь с Георгосом и Эстикбарой.

День начинался удачно. Все выходило как нельзя лучше. По расписанию нынешним вечером «Коринфский купец» должен быть в доке, а О’Хейр и Салливен успешно провели испытательные стрельбы из гранатомета.

Однако принесенная Михалисом новость поразила его, словно гром среди ясного неба, и он вошел в дом в мрачнейшем настроении. Двое ирландцев ждали, пока женщины приготовят ужин, в комнате пахло рыбой и оливковым маслом, и это еще больше разозлило Мойлана.

— Вы ничего вокруг не заметили? — спросил он.

О’Хейр и Салливен переглянулись и покачали головой.

— Нет, Кон, а что?

Он выглянул из-за шторы.

— Полиция в городишке засуетилась. По дороге из Ханьи я встретил несколько полицейских машин.

— Перекрыли дорогу?

Мойлан покачал головой.

— Нет, пока нет. Но их кругом полным-полно.

— Никто не знает, где мы, — сказал Салливен. — И знать не может.

— Надо тебе усвоить, что все может быть, — едко ответил он. — Особенно после того, что я услышал от Михалиса.

София перестала громыхать посудой.

— Что?

Ирландец сморщился.

— А то, что наши друзья Макс Эвери и Джерри Фокс не попали к иракцам в Аммане. Кто-то вмешался — ЦРУ, британская разведка или даже Моссад, черт их разберет.

— Но ведь это должно было произойти — сколько — дней десять назад? И они только что соизволили сообщить? — растерянно пробормотал О’Хейр.

— Это не так просто, Тип. У Ирака почти нет связи с окружающим миром. Их группа не вернулась из Аммана. Стали ждать — нету. Послали агента разведать — пусто. Ходят слухи, что иорданская полиция вывезла кучу трупов, а об их людях больше никто ничего не слышал.

— Что с Максом? — спросила ошеломленная Мегги.

Он оглянулся на нее.

— По-прежнему носит свечку за твоими английскими шпионами, мышка-норушка, указывает дорожку. Ничего я не знаю и знать не хочу, только надеюсь, что Джерри Фокс, если он убит, не успел исповедаться им перед смертью.

— Фокс знал об операции? — спросил Салливен.

— Нет, конечно, — отрезал Мойлан. — Он просто получал и передавал мои распоряжения. Но мог случайно сказать что-то такое, за что уцепилась разведка. Сложили вместе два и два.

— У тебя начинается паранойя… — начал было О’Хейр.

— Моя паранойя не раз и не два спасала тебе жизнь, — парировал Мойлан. — Не забывай.

София подошла к окну.

— Там за бамбуком на дорожке машина. Не уверена, но похоже, полиция. — Все застыли. — Двое прохаживаются. В штатском.

— Узнай, что им нужно, — обратился к ней Мойлан. — Может, им до нас дела нет, какие-нибудь нелегальные рабочие… Запудри им мозги.

— Как?

— Скажи, что все уехали в город, вернутся поздно. А вы двигайте в ванную, — приказал он остальным. — Выберемся через окно.

София заколебалась. Ей не хотелось оставаться, но она знала, что надо повиноваться приказам, выполняя свой долг до конца. Долг по отношению к угнетенным греческим крестьянам, за счастье которых она боролась. Долг, который требовал уничтожить американских прислужников в Афинах. И грязных буржуев, вроде ее собственных родителей… Долг умереть, если понадобится, за то, во что она верит, во что ей велел верить Георгос в ту ночь, когда укладывал ее в свою постель. Она всегда знала, чем это может кончиться.

Мойлан потащил Мегги в ванную, О’Хейр и Салливен прихватили свои пистолеты «взор». София взяла с кровати наплечную сумку, закинула ее за спину, пошарила в кожаном кармане.

Она слышала снаружи шорох шагов по гравию, и все же громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Правая рука крепко сжала рукоятку спрятанного в сумке пистолета, левая потянулась к дверной цепочке. До нее донесся стук закрывающейся двери ванной и скрип ставни выходящего во дворик окна.

Девушка слегка приоткрыла дверь и увидела двух парней, лет по двадцать пять, в нарочито развязной позе, в спортивных куртках, джинсах, кроссовках. Она распознала бы их за милю.

— Что вам нужно? — Дверная цепочка натянулась, она одним глазом смотрела на них в щель.

Полицейский самоуверенно улыбнулся, явно воображая себя киногероем.

— Простите за беспокойство…

— Уже поздно, — быстро сказала она, — и темно.

— Мы из полиции. Проводим общую проверку, — мягко и вежливо пояснил он. — Вы не могли бы отворить дверь чуть пошире?

— Нет, приходите утром. — Она собралась было захлопнуть дверь, но второй детектив быстро просунул в щель ногу.

Этот оказался более решительным.

— Госпожа София Папавас?

Она была готова к этому, но, услышав свое имя, дернулась, как от удара током, и инстинктивно резко толкнула дверь, изо всех сил наваливаясь на нее плечом. Детектив вскрикнул от боли, а она нажимала толчками на створку все крепче и крепче, пока ему не удалось наконец вытащить сильно ушибленную ногу.

Ее охватила паника. Не задвинув дверной засов, она повернулась и бросилась к ванной. Хилые косяки входной двери затрещали под ударами полицейских. Кажется, они пустили в ход дубинки.

Ванная пуста, окно широко открыто. В темном дворике смутно виднеется силуэт Салливена.

— София, скорей! — взволнованно прокричал он, ныряя во мрак. — Беги к лодке на пляже!

В спешке она совсем забыла, что Мойлан нанял на всякий случай маленький быстроходный катер. С трудом протискива-438 ясь в окно в своих чересчур тесных джинсах, услышала, как рухнула входная дверь.

Поздно. Времени больше нет. Она оглянулась, вытащила «взор», отшвырнула сумку. И, резко распахнув дверь ванной, шагнула обратно в комнату.

Один детектив стоял на пороге в классической позе, расставив ноги, держа револьвер обеими руками, чуть задрав дуло. Второй бежал к ванной и застыл как вкопанный, когда она вдруг возникла перед ним.

Выстрел отбросил его назад на руки товарища, оглушил Софию, но она словно приросла к полу, совершенно не испытывая страха. Еще раз спустила курок. Лицо другого детектива на ее глазах превратилось в кровавое месиво. Оба тела рухнули бесформенной массой в дверном проеме, загородив вход, но она уже видела бегущих на звуки стрельбы полицейских в форме.

Удивляясь своему спокойствию, София закрыла за собой дверь ванной и выбралась в окно, чувствуя, что ей жарко в холодной ночи. Тут откуда-то из темноты донесся гул вертолета, и она кинулась бежать по извилистой бетонной дорожке через заросли мимозы к пляжу.

В одно мгновение воздух наполнился тревожными криками, которые неслись ей вслед, но их быстро