— Разгружаем этот чертов грузовик, — решил Бакли. — Спрячемся здесь.

Брайан Хант поднялся в кузове в полный рост.

— Занимаем оборонительную позицию, держим улицу, — прокричал он.

Водители тронулись, с шумом разворачивая машины, двигаясь к тротуарам, укрываясь за бетонными стенами. Хант приказал всем занять командные высоты, а Эвери с Бакли помогли Корригану спрятаться за надежной дверью магазина.

На главной улице показался бронированный иракский автомобиль, за ним шел отряд пехоты. Прихватив «хоклер», Эвери залег за порожком двери. На кабине бронированной машины крутился фонарь, тускло освещая одну сторону улицы.

— Дай автомат, — попросил Корриган.

— У тебя сил совсем нет, — возразил Эвери.

— Давай, парень. Обойдусь без левой руки. Если придется погибнуть, прихвачу с собой пару этих подонков.

Смягчившись, Эвери протянул ему другой «хоклер». Американец трижды перевернулся, устраиваясь поудобнее рядом с другом. Попробовал справиться с автоматом одной рукой.

— Вот так, — поправил Эвери, взял у него оружие, зарядил и отдал обратно. Корриган уложил ствол на забинтованную руку и приготовился.

Прикрывающий «лонглайн» неожиданно открыл стрельбу. Дробная очередь гранатомета загрохотала в ночной тишине, поражая солдат в цепи одного за другим. Цепь рассыпалась, одни попадали, другие кинулись в стороны, ища укрытия. С разных сторон слышались залпы. Эвери с Корриганом тоже вели огонь.

Потом все смолкло. Дым немного рассеялся, и оказалось, что бронемашина целехонька, гранаты почти не причинили ей вреда.

Иракский командир, должно быть, понял, что враги сделали все, что могли, и не добились результатов. Машина взвизгнула и поползла вперед, осторожно, словно принюхиваясь к опасности, как доисторическое чудовище.

Эвери вопросительно посмотрел на скорчившегося рядом Бакли. Американец понял и мрачно покачал головой. Противотанковых снарядов больше нет. Они были вынуждены путешествовать налегке, единственной боеголовкой Рейду пришлось подбить танк.

Раздался громовой удар. Тяжелый семидесятипятимиллиметровый снаряд вылетел из броневика и попал в дверь магазина на противоположной стороне улицы, где укрылись несколько человек из «Дельты». Послышались крики, стена рухнула, по улице понеслись клубы пыли.

— Что-то мне это не нравится, — вслух подумал Эвери.

Бакли услышал и навалился на него всей тяжестью.

— Еще не конец, Макс. Слышишь, «толстушка» поет?

— Что?

— Слушай. — Американец навострил уши, стараясь поймать уже раз услышанный звук. Ровная грозная песнь «апачей», воинственное биение тамтама, далекое, но приближающееся с каждой секундой. Теперь, когда орудийный огонь затих, его слышали все члены группы. Звуки выстрелов сменились сотрясающим землю рокотом, который накатывался из темноты.

— Господи, он налетит на телефонные провода! — прошептал Рейд.

Беспокоиться было не о чем. В боевом угаре пилот первого вертолета пронесся вдоль главной улицы, словно чудовищное адское насекомое, едва не касаясь земли шасси и торчащими дулами орудий. Гигантские винты крутились в опасной близости от стоящих по бокам зданий. Все скрылось в клубах жуткой пыли.

Моторы запели другим тоном, огромная туша вертолета присела за брошенным пикапом. Лазерный наводчик нашел цель, и две ракеты «Хеллфайр» одновременно вырвались из боковых орудий. Метеорами промелькнули огненные хвосты, попали в бронемашину. Полетели искры, вырвался столб белого пламени, когда взорвался бак с горючим и боеприпасы. Взрывные волны сотрясали улицу. Тридцатимиллиметровые пулеметы «апачей» ворочались, поливая огнем позиции иракцев. Стены дома начали опадать, рушились балконы и колонны.

— Вы двое, вперед! — прокричал голос Бакли в наушниках Эвери.

Корригану помогли подняться, и они побежали сквозь ураган, поднятый винтами, к черной громаде садившегося рядом вертолета «Сикорски».

Бросив последний взгляд на кошмарную сцену, Эвери увидел, как три «лонглайна» быстро мчатся по улице и скрываются в ночи.

Им предстоит еще много работы, прежде чем они доберутся до линии обороны.

На обратном пути в Саудовскую Аравию Эвери повернулся к Корригану.

— Вернемся к тому, на чем остановились, Лу, где, черт побери, Мегги и Кон Мойлан?

— На Крите.

Эвери застыл в изумлении.

— Вот уж никогда бы не догадался… Что он замышляет?

— Обстрелять тамошнюю американскую базу снарядами с сибирской язвой. Мы приехали на остров под видом сборщиков апельсинов. На Крите можно скрываться в любое время года, ну и, конечно, у «Семнадцатого ноября» там хорошие связи.

— Когда намечена акция?

— Ты хочешь сказать, она еще не состоялась?

— Насколько я знаю, нет.

Корриган не поверил.

— Я думал, вы поэтому и решили меня вытаскивать. Чтобы остановить другие операции.

— Какие другие?

Вот так дела!

— Мойлан хочет одновременно нанести удар в Лондоне и Вашингтоне, только детали мне неизвестны. Первая цель — Сауда-бей на Крите. Все зависит от того, когда на заправку прибудет частный греческий корабль. Он нагружен оружием и боеприпасами для американских войск в Саудовской Аравии, и у Мойлана свои соображения на этот счет.

Эвери никак не мог переварить поразительную новость.

— Корабль с боеприпасами…

Корриган кивнул.

— Если его подорвать, он уничтожит все в радиусе нескольких миль. Мойлан должен заснять это на видео для иракцев. Они передадут материалы Си-эн-эн, чтобы Вашингтон не смог утаить происшедшее. Но истинная цель операции — рассеять над авиабазой бациллы сибирской язвы. Иракцы считают, что угроза повторения акции в Лондоне и Вашингтоне заставит Буша отступить. — Он помолчал. — Только Кон все равно это сделает, даже если Буш не пойдет на попятный. Как тебе это нравится?

— Иисусе, — сказал Эвери. — Кажется, мы все недооценили этого ублюдка.

Он оглядел остальных членов группы, которые понемногу приходили в себя, начинали смеяться, шутить, считая, что миссия их подходит к концу, не подозревая, что меч Саддама повис над американской базой на Крите, над Лондоном и Вашингтоном. Всем уже ясно, что Саддаму плевать на остальной мир. Все уже видели потоки горящей нефти и пылающие нефтяные разработки в Кувейте. Он способен на все. Теперь он угрожает жизни сотен, может быть, тысяч невинных людей.

— А Мегги, Лу? Что с Мегги?

— С ней все в порядке, Макс. — Но голос его звучал холодновато.

Эвери уловил этот оттенок.

— Что ты имеешь в виду? Она не пострадала? Зачем он держит ее при себе?

— Чтобы ты не пустил его под откос.

— Но ведь Мойлан уже знает о нас обоих правду! Значит, теперь она стала заложницей!

Не зная, как открыть ему глаза, американец тихо сказал:

— Я так не думаю, Макс.