кажется подозрительным?

— Наверное, ты прав… Ладно, мы разберемся и отпустим их, а вы потом призовете…

Командир бригады просит подробно проинформировать его о случившемся. Выяснив обстоятельства, он соглашается с нашим решением.

— Приступайте к выполнению. Ответственность за случившееся возлагаю на капитана Дедека…

— Лучше вам сейчас туда не ходить, пан капитан, — советует ординарец командира бригады Бржетиславу Дедеку, высокому красавцу с модными усиками.

— Почему? Старик не в духе? — спрашивает капитан, и в его самоуверенном тоне проскальзывают непривычные нотки беспокойства. — Но ведь пан генерал сам меня вызывал…

— Ну, тогда идите. Только предупреждаю вас, капитан, пан генерал мрачнее тучи. Даже бриться не захотел, а это очень плохой признак…

Как и предсказывал десатник, аудиенция длилась всего несколько минут. Два-три поставленных напрямик вопроса, молчание и невразумительное бормотание в ответ — и решение принято…

— Пан подпоручик, по приказу пана генерала вам надлежит немедленно принять отдел, — сообщает своему заместителю капитан Дедек, возвратившись из штаба. — Я получил новое назначение и сегодня же убываю в штаб чехословацких частей.

В это время приводят под конвоем капитана Ставиногу. Разобраться с ним поручено подпоручику Эмлеру.

— Что все это значит, пан подпоручик? — с обидой в голосе спрашивает капитан Эмлера и, не дожидаясь приглашения, садится.

— Встать!

Резкий тон и твердый взгляд подпоручика не оставляют капитану, кажется, никаких надежд, однако он, привыкший приказывать и не привыкший подчиняться, всем своим видом продолжает демонстрировать благородное негодование.

Четарж Валек тем временем готовится вести протокол допроса.

— Советую не изворачиваться и не лгать.

Морщины на лице Ставиноги стали вдруг еще более глубокими, серые глаза забегали.

— Я не понимаю, что здесь происходит. Это какое-то недоразумение! — нервно восклицает он. — Вы меня с кем-то путаете. Я — Петр Ставинога, чешский патриот. Не кажется ли вам, что подобное обращение с капитаном в чешском легионе недопустимо?

— Вы не в легионе и никогда в нем не служили! — резко обрывает его подпоручик Эмлер.

— Позвольте, у меня есть документы, что я передал легиону сто рублей золотом. Понимаете, сто рублей золотом! — кричит Ставинога, размахивая руками. — Вы представляете, какие это деньги? Представляете, чем я пожертвовал?

— Вам знаком Тарас Федоренко? — перебивает его Владя.

Ставинога молчит. Его глаза снова начинают бегать.

— Так знаком вам Тарас Федоренко? — суровым голосом вопрошает подпоручик.

— Не знаю, о ком…

— Через него во время оккупации вы передавали продукты и деньги бандеровцам.

— Самую незначительную мелочь. Но вы должны понять, в каких условиях нам приходилось жить. Я всегда был настроен против немцев, однако когда речь идет о жизни и смерти…

Владя подходит к Ставиноге почти вплотную. Седая прядь на круглом черепе допрашиваемого нервно подрагивает, по лбу стекают струйки пота, а все его откормленное тело трясется, как холодец.

— Вы знали, что Федоренко не чех. Так почему же помогли ему вступить в чехословацкую армию? Ведь именно его банда нападала на советские тылы. Она атаковала и нашу колонну. Правда, самого Федоренко там не было. Он в это время благодаря вашей протекции уже находился в рядах чехословацкой бригады. За три дня до призыва Федоренко приходил к вам?

В ответ — молчание.

— К счастью для нас, бандиты лишь продырявили покрышки у одной из машин. Вот так-то, пан Ставинога…

Тот просит сигарету, чтобы хоть немного успокоиться.

— И еще один вопрос, не для протокола. Зачем вы предлагали начальнику штаба и мне верховых коней в подарок? Почему именно ему и мне? И как вам удалось присвоить себе звание, на которое вы не имеете права?

Ставинога по-прежнему молчит.

— Увести! — отдает приказ подпоручик Эмлер.

… Штаб 1-й чехословацкой отдельной бригады Владя Эмлер находит в местечке Забороль, которое чем-то напоминает ему Бузулук. Едва завидев его, подпоручик Ян Штаймар выбегает на середину мощенной булыжником дороги.

— Привет, Гонза!

Выскочив из джипа, Владя вопросительно смотрит на Штаймара. По его виду — полушубок нараспашку, в зеленоватых глазах нетерпение — нетрудно догадаться, что он стремится что-то ему сообщить.

— Скорее едем в разведотдел 106-й дивизии, — торопит Гонза, как всегда, забавно картавя. Старому Польде Микешу это так нравится, что он специально приходит его послушать. — По дороге обо всем доложу. Есть проколы, есть и добрые вести.

— Начни с добрых вестей… — советует Владя и оборачивается к водителю: — Миша, жми прямо по дороге.

— По дороге?! Да это гроб с музыкой, а не дорога! — в сердцах восклицает Миша, зло поглядывая на Штаймара. Он, видимо, считает, что тот виноват во всех его бедах. А Гонза, не обращая внимания на эти выпады, торопливо продолжает:

— Итак, сначала о приятном. Польда Микеш притащил откуда-то кусок баранины. Вечером мы его зажарим.

— А сейчас у тебя нет чего-нибудь пожевать? — перебивает его Владя. — Нет? Тогда рассказывай о проколах.

— Пан генерал тебя разыскивал и очень сердился, что ты до сих пор не вернулся. Он поставил нам задачу провести разведку и захватить «языка»…

В соответствии с приказом разведчикам 1-й чехословацкой бригады совместно с разведчиками 106-й стрелковой дивизии предстоит провести разведку в направлении села Усиче и лесного массива, расположенного юго-западнее местечка Забороль, и во что бы то ни стало добыть «языка».

— Карту! — требует Владя. — Обстановка уже нанесена? — деловито спрашивает он.

Гонза протягивает ему карту. Западнее села Усиче, примерно в полукилометре от развилки дорог, находится город Торчин. Местность здесь довольно открытая, а чуть дальше расположен хвойный лес. Там сосредоточена фашистская 72-я пехотная дивизия. Проверить это предстоит сегодня ночью разведчикам.

Отправляясь в разведку, обычно вспоминаешь, чему учился на курсах разведчиков, и поневоле улыбаешься. По теории положено вначале внимательно изучить местность, потом выбрать маршрут движения в тыл противника и обратно, согласовать огневую поддержку, сигналы и многое другое. Однако в действительности теорией, как правило, приходится пренебречь. Вот и сейчас времени на подготовку и обдумывание совсем не остается. Ведь не случайно немцы сосредоточили на данном участке столько танков, пушек и минометов. Они явно что-то затевают. Может быть, даже контрнаступление. Выяснить это необходимо как можно скорее.

За размышлениями Владя не сразу замечает, что уже стемнело. Осознает он это лишь тогда, когда