— Еще бы! Родина есть родина, а после войны там, наверное, для всех работа найдется. Здесь, в России, мы неплохо потрудились. Куда ни посмотришь, везде мы руки приложили — и на полях, и на сахарных заводах, и на стройках, — с улыбкой говорит он. — Разве не так?

Парнишка Цилку вырос, возмужал. От него Владя узнает о «Бланике» — подпольной организации волынских чехов, действовавшей во время фашистской оккупации. Крестьяне оказывали сопротивление как фашистским властям, облагавшим их налогами официально, так и украинским националистам, стремившимся обобрать их неофициально. В «Бланике» проводились занятия по подготовке молодежи к армейской службе.

— Многие хотят вернуться в Чехословакию, при этом большинство руководствуются патриотическими чувствами, — продолжает свой рассказ парнишка. — Как вы считаете, товарищи, это возможно? Ведь война многое там изменила, а главное — наверняка изменились люди.

Он говорит: «Товарищи!», будто обращается к друзьям. Это удивительно, ведь в армии принято обращение «пан». Однако уставы уставами, а жизнь вносит свои коррективы…

В Ровно, где формируется третий батальон 1-й чехословацкой отдельной бригады, царит всеобщее оживление. Волынские чехи прибывают сюда почти ежедневно. Они идут строем, демонстрируя хорошую строевую подготовку, которой в течение многих лет занимались в организации «Сокол». Впереди шагает знаменосец с чехословацким флагом, за ним — начальник колонны. Повсюду звучат чешские и словацкие народные песни.

Вскоре начинается обучение новобранцев. Их так много, что даже не хватает обмундирования на всех. Такого массового проявления патриотизма никто не ожидал. Вероятно, не последнюю роль в этом сыграло то обстоятельство, что волынские чехи воочию убедились в человеконенавистнической сущности германского фашизма.

Трагедия разыгралась 13 июня 1943 года в селе Чески-Малин. Ворвавшиеся туда гитлеровские головорезы согнали 400 его жителей в церковь, школу и близлежащие сараи и сожгли их, а затем, чтобы скрыть следы преступления, сожгли и все остальные постройки, предварительно забрав самое ценное имущество. Кровь и пепел замученных соотечественников зовут к отмщению. И волынские чехи, не дожидаясь призыва, стремятся вступить в ряды 1-й чехословацкой отдельной бригады. Численный состав ее непрерывно увеличивается: роты становятся батальонами, батальоны — полками. Возрастает и техническая оснащенность бригады.

Пыльная дорога взбирается на вершину холма. За крутым поворотом открывается большое украинское село. Обычный сельский пейзаж. Вечереет. Женщины идут к колодцу по воду. Мычат коровы в хлевах. Со стороны небольшой церквушки доносится мерный перезвон колоколов. Стайка детворы, выкрикивая что-то, бежит за тремя грузовиками, на борту которых нарисованы красно-сине-белые — что соответствует цветам чехословацкого флага — круги. Наперегонки с детворой несутся дворняжки. Их неистовый лай слышен далеко за околицей. А слева к дороге темной стеной подступает лес.

Снова поворот. Солнце скрывается за лесистым косогором. Приятная вечерняя прохлада сменяется холодной сыростью лесной чащи. Сразу за поворотом дорога уходит вверх, и шоферы сбавляют скорость. Моторы «доджа» и двух «студебеккеров», нагруженных боеприпасами и запчастями, гудят натужно, словно негодуют на что-то. И вдруг воздух раскалывается от разрывов гранат и пулеметных очередей.

Станда Валек дает очередь из пулемета, установленного в кузове «доджа», на долю секунды раньше, чем взрывается на дороге первая ручная граната. Грохот этих взрывов перекрывает треск автоматных очередей, которые прошивают покрышки замыкающего «студебеккера» слева и справа…

Нападения ждали и не ждали. По всем дорогам при въездах в лес развешаны плакаты с ультиматумом Советской Армии: «Возвращайтесь из лесов! Сдавайте оружие! Кто отзовется на этот призыв до 12 часов дня, тот не будет подвергаться преследованию. Возвращайтесь из лесов! Прекращайте братоубийственную войну!» Поэтому бандитское нападение на грузовики с чешскими новобранцами можно, очевидно, расценивать как ответ украинских националистов, руководимых гитлеровским прихвостнем Степаном Бандерой, на этот ультиматум.

Бандиты орут во всю мочь. Таким образом они, видимо, пытаются посеять панику среди новобранцев, а заодно поддержать в себе воинственный дух. Они палят слева и справа и уже выскакивают на дорогу, уверенные в исходе схватки.

Однако на этот раз бандиты явно просчитались, переоценили свои силы. Не помогла им и тактика волчьей стаи, которую они обычно использовали при налетах: выследив добычу, взять ее в кольцо и не выпускать из него до полного уничтожения. Но сейчас навстречу немецким гранатам, брошенным бандитской рукой, летят советские гранаты. Метко разят врага пулеметчики. Встретив столь решительный отпор, бандиты приходят в замешательство, а затем, побросав убитых и раненых, спешат спастись бегством…

К счастью, моторы ни у одной из машин не пострадали, и водители благополучно дотягивают до ближайшего села, в котором расквартирован небольшой советский гарнизон.

Поручик Стеглик, старший конвоя, подбегает к последней машине:

— У вас никого не зацепило?

— Никого, пан поручик, сами удивляемся. Вот это была заваруха!

— Считайте, что мы легко отделались.

Все сходятся в кружок, чтобы обсудить случившееся. Многие недоумевают: откуда у бандитов такая точная информация? А что бы произошло, если бы… Нет, об этом даже думать не хочется.

Четаржа Станислава Валека поздравляют со скорым присвоением звания подпоручик. Поручик Стеглик обещает представить его к награде.

— За что? — недоумевает Валек.

— За то, что ты не растерялся в критическую минуту. Твоя выдержка, Станда, решила исход схватки. С точки зрения психологии это был переломный момент.

— Какой еще там момент! Я об этом и не думал вовсе. Нет, серьезно. Не обижайтесь, пан поручик, но если всех награждать по такому поводу, то к концу войны мы будем увешаны медалями.

— И все-таки ты получишь свою награду, Станда, — настаивает Стеглик. — Прав я, ребята?

— Конечно! Знаешь, Станда, не спорь с командиром…

Звучит сигнал тревоги. Чехословацкие и советские воины оцепляют район и полностью ликвидируют банду.

Второй отдел штаба бригады и некоторые части приведены в полную боевую готовность. Боевые действия на освобожденной территории им приходится вести впервые.

В районе, где постоянно орудовали банды националистов, чехословацкие воины обнаруживают тайники, в которых спрятаны бандеровские листовки и желто-голубые флаги.

— Откуда это? — спрашивают солдаты у местных жителей.

— Не знаем. Это свозили сюда еще при немцах, а нам к тайникам даже подходить близко не разрешали. Не впутывайте нас в эти дела: мы к этому никакого отношения не имеем…

— Пан подпоручик, звонит подполковник Токаренко.

Владя Эмлер поднимает голову:

— Так рано? Поговори с ним, Карел, а то мне надо разобраться с донесениями.

— Токаренко передает, что должен немедленно побеседовать с вами. Сейчас он сам сюда приедет, — докладывает подпоручик Валеш.

Офицер связи подъезжает через десять минут.

— Смотри, что я обнаружил, Володя. — И он протягивает Эмлеру списки новобранцев, призванных вчера и сегодня.

«Опоченский, Голуб, Климент, Валента, Шорм, Габа, — читает Владя. И вдруг: — Федоренко, Полищук… — Снова ряд чешских фамилий: — Градек, Кулич…» И опять мелькают украинские фамилии.

— Может, у них матери чешки? — недоуменно пожимает плечами Владя.

— Нет, все они чистокровные украинцы. К тому же если они так рвутся на фронт, то могут пойти и в Советскую Армию, не правда ли? А они почему-то настойчиво стремятся в чехословацкую. Тебе это не