– Какие у тебя могут быть дела?

– А что, они только у тебя?

Свернув за угол, Артем увидел того мужчину из бара, он стоял и курил, словно ожидал кого-то.

– Опять этот тип, – произнес Артем.

Светлана остановилась и посмотрела на противоположную сторону улицы. Мужчина стоял и курил.

– Я его не знаю. Неприятный тип.

– Вот видишь! Может, маньяк? – хихикнул Артем. – И ты его привлекаешь.

– Не говори глупости. Чем это я таким особенным могу маньяков привлекать?

Артем на этот вопрос не ответил. Светлана ему нравилась, в ней, несмотря на худобу, было нечто предельно женственное, какая-то животная гибкость, как у кошки или пантеры. И лицо выразительное: большие глаза, тонкий с горбинкой нос, чувственные губы и длинная шея.

Светлана вошла в подъезд и махнула на прощание Артему Мельникову, затем медленно стала подниматься по лестнице. У окна замерла, глянула во двор. Два типа с зажженными сигаретами садились в микроавтобус.

«Неужели дед приставил их за мной следить?» – подумала Светлана, поворачивая ключ.

Дед, сидя перед экраном телевизора, взглянул на часы.

– Ты молодец, – сказал он внучке, – пунктуальна.

– Слушай, дед, может, хватит?

– Что хватит?

– Ну, присматривать за мной. Целый вечер твои люди по пятам ходили. Зря деньги на них тратишь, лучше мне дай.

Анатолий Иванович виду не подал, но пальцы дрогнули, он их крепко сцепил, затем сжал в кулаки.

– Какие такие люди? – спросил он.

– Два типа.

Он немного подумал, выключил телевизор и задернул шторы.

– Когда ты в театр идешь? – спросил дед, пристально глядя на внучку.

– Завтра, – ответила та.

– Я тебе дам машину, тебя завезут в театр и заберут.

– Вот еще! Этого только не хватало!

– Сделаешь так, как я сказал, – голос деда был строгим, и Светлана поняла, спорить с ним бесполезно.

Она вошла в свою комнату, плотно прикрыла дверь.

Анатолий Иванович Железовский прикусил губу, подпер подбородок кулаками и крепко задумался. В последнее время у него появилось странное чувство, которого давно не было, – чувство надвигающейся опасности, приближение чего-то плохого. Ему стало казаться, что за ним следят, возможно, даже прослушивают телефон.

Но кто это, он не мог взять в голову. С правоохранительными органами отношения у него были ровные, с уголовной «крышей» тоже все в порядке. Как-никак, смотрящим по району, на территории которого располагались фирма и два магазина Железовского, был вор в законе Карл, старый знакомый Анатолия. Видимых конкурентов у Железовского в последнее время не было. Он свой бизнес не расширял, его вполне устраивал тот доход, который был.

Деньги за «крышу» он исправно платил каждый месяц. Если бы ему что-то угрожало со стороны криминального мира, то Карл обязательно нашел бы возможность предупредить и посоветовал бы, что предпринять.

За себя Анатолий Иванович не боялся. Но то, что сказала внучка, которой он дорожил больше всего на свете, привело его в замешательство.

– За девчонкой следят, сволочи! – пока безадресно пробормотал бизнесмен. – Но ничего, я вас высчитаю, а затем «выщемлю». Мало вам не покажется!

Он долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок. Дважды вставал покурить, один раз на балконе, второй на кухне. Давние события не выходили из головы. Он вспомнил дочь, жену, зятя, вспомнил тот день, когда они погибли.

Светлана Железовская уже давно так тщательно не приводила себя в порядок, как сегодня. Она перебирала платья, которыми был забит огромный шкаф, примеряла то одно, то другое и с неудовольствием швыряла их на кровать. Швыряла до тех пор, пока в шкафу не стало пусто, затем все началось в обратном порядке. Можно было, конечно, надеть бархатное концертное платье, то, в котором она выступала на конкурсах и экзаменах. Но, во-первых, это не конкурс, а во-вторых, он его не увидит, ведь Николай слепой.

«Чего я мучаюсь?»

Она надела черные брюки, тонкий свитер в комплект, бархатную черную блузку, обулась в узенькие лакированные туфли без каблука. В уши воткнула серьги с бриллиантами, на запястье левой руки защелкнула массивный золотой с платиной браслет – подарки деда. Часы она решила сегодня не надевать, ведь счастливые часов не наблюдают.

Дед посмотрел на внучку, когда та вышла в гостиную.

– Ну, что скажешь?

Железовский придирчиво осмотрел внучку с ног до головы:

– Чего-то, по-моему, не хватает.

– Дед, ты что? Все, по-моему, в порядке.

Дед морщил лоб, то подходил, то на несколько шагов отдалялся, как портной, осматривающий клиента.

– Погоди… Ты ведь в театр идешь?

– Да, на оперу.

– Тогда вот что…

Анатолий Иванович пошел в свою комнату, она слышала, как хлопнула дверь шкафа. Дед вернулся, держа руки за спиной.

– Только не украшения, деда, у меня и так, видишь, браслет, серьги.

Железовский улыбался:

– Вот тебе чего не хватает, – он подал шелковый шарф жемчужно-серого цвета, почти прозрачный.

– Это откуда у тебя? – спросила Светлана.

– Бери, носи.

Шарф повязался на удивление красиво, и сразу внешний облик девушки изменился: она стала легкой, воздушной и в то же время очень таинственной.

Анатолий Иванович взглянул на часы:

– Сейчас подойдет машина, Василий тебя завезет и заберет. Телефон обязательно возьми с тобой и чуть что звони.

– Зачем же я буду тебе звонить? И кто в театре звонит? Дед, по-моему, это неприлично. Даже на улице в людном месте звонить неприлично.

– Все звонят, из фойе можно. Народ с этими телефонами помешался, никто и смотреть на тебя не станет.

– Ты сам им на людях не пользуешься.

– Только по работе, – сказал Анатолий Иванович.

«Жаль, что он всего этого не увидит, – рассматривая свое отражение, подумала Светлана. – А я на самом деле хороша, почти красотка. Вот только волосы приколю получше».

Покончив с прической, она взяла флакон с духами и сказала шепотом:

– Если он не видит, то должен же на запах реагировать?

Волна терпкого и легкого аромата сопровождала ее, когда она ходила из комнаты в комнату. Светлана была уверена, что Николай обязательно будет ждать, даже если она опоздает.

Появился Василий, широкоплечий, немногословный мужчина лет двадцати восьми. У него хоть и было простоватое лицо, но Василий был смышленый и невероятно силен физически. Комплекцией напоминал