– Вспомнить, что ли, в самом деле, старину! – тряхнула головой Звонарёва и, растолкав солдат, вошла в круг.

– Русскую, да поживее! – скомандовала она гармонисту и поплыла по траве, помахивая над головой платочком.

Солдаты почтительно расступились перед ней и один за другим начали выходить из круга.

– Что Вы удираете от меня? – обиженно остановилась Варя.

Солдаты засмеялись. Ещё утром эта самая докторша без стеснения осматривала их и показалась таким строгим начальником! Теперь же перед ними стояла молодая озорная женщина с весёлыми задорными глазами. Солдаты смущённо улыбались и прятались друг за друга.

– Выходи-ка ты! – хлопнула Звонарёва по плечу взводного фейерверкера Линника, показавшегося ей побойче других.

Один из самых молодых солдат в батарее, разбитной Линник был из ярославцев. Он широко улыбнулся, блеснув белыми зубами на загорелом лице, пронзительно свистнул и пустился вприсядку. Быстро перебирая ногами и задорно поглядывая на своего партнёра, Варя кокетливо повела плечами и закружилась стремительном танце.

При мерцающем свете костра её гибкая фигура и разгоревшееся от движений молодое лицо казались необыкновенно красивыми. Юбка Вари развевалась по ветру, волосы растрепались, но, увлеченная пляской, она ничего не замечала.

Толпа с восторгом следила за ними, отбивая такт руками.

– Ну и танцует Ваша докторша! – восхищённо шепнул Кремнёв на ухо Ветровой.

– И кто бы мог только подумать, что она способна так плясать! удивилась сестра. – Мы с Ирой считали её немного чудачкой и синим чулком.

– Козырь-баба! И не подумаешь, что учёная дохтурша, а не деревенская деваха, – солидно проговорил наводчик Солопов, поглаживая свою бороду. Глянешь на неё – и ноги сами в пляс просятся. – И, неожиданно растолкав солдат, он присоединился к танцующим.

– Ай да Солопов, ай да наводчик! Бородач наш и тот заплясал, – ахнули в толпе.

Теперь Варя кружилась уже между двумя солдатами, с азартом молотившими по земле каблуками. Солопов плясал с серьёзным, сосредоточенным видом, как будто он делал трудную работу, а не веселился. Зато на смуглом цыганском лице Линника светилась ухарская улыбка. Он то и дело вскрикивал, хлопая ладошами по голенищам сапог, затем неожиданно, высоко подпрыгнув, кувыркался через голову и мгновенно опять оказывался на ногах.

Прошло добрых четверть часа, когда наконец запыхавшаяся Звонарёва вышла из круга, усиленно обмахиваясь платком.

Кремнёв, Сологубенко, сёстры, офицеры и солдаты – все зааплодировали ей.

Борейко и Зуев тоже пришли посмотреть на развлечения солдат и теперь шумно выражали свой восторг. Даже Звонарёв довольно улыбался, глядя на жену.

– Как я жалею, что не могу уже, как в Артуре, пройтись с Вами в пляске! Сегодня Вы поразили в самое сердце. И я наконец-то понял, что Вы работаете не по призванию. Ни Анна Павлова, ни Кшесинская не смогли бы соперничать с Вами, – задушевно проговорил Борейко, когда Звонарёва подошла к ним.

– Побольше бы Вы милый, берегли своё здоровье, – может быть, мы сегодня ещё и поплясали бы с Вами. Не правда ли, Серёжа?

– Тебе, как врачу, виднее! Ты сегодня превзошла самое себя, Варенька, – погладил жену по руке Звонарёв.

– Тётя Варя, я теперь буду танцевать с Вами вместо Бориса Дмитриевича, – предложил Вася.

– Куда тебе, птенцу, до него! – отмахнулась Звонарёва.

– Ой, яка Вы гарна жиночка, Варвара Васильевна! – восторженно проговорил подошедший Хоменко. – Милости прошу зайти до моих солдатив и потанцевать с ними. После такой пляски воны, як черти, будут драться.

Варя охотно согласилась. Полковник почтительно взял её под руку и повёл в расположение своего полка. Кремнёв тепло поблагодарил Звонарёву за доставленное ему и солдатам удовольствие. Один только Емельянов, который тоже находился в толпе, недовольно брюзжал:

– Балерина какая-то, а не хирург! Представляю себе, как эта коза будет оперировать и перевязывать раненых! Завтра обо всём напишу уполномоченному.

В пехотном полку Варя выступала с ещё более шумным успехом. Сам Хоменко не удержался и прошёлся вприсядку вокруг молодой женщины. В круг вошли и Осипенко с Ветровой, но Вариного огня, её ловкости задора у них не было. Из приличия похлопали и им.

– Откуда Вы родом, позвольте узнать? – спросил Хоменко.

– Казачка я, с Кубани. С детства любила смотреть, как танцуют на майдане наши парубки и дивчата.

– Чуло моё сердце, что в Вас есть добра запорожска кровь… Так на Сечи плясали в своё время наши деды и прадеды.

Распростившись с Хоменко, Звонарёва вместе с Зуевым и Кремневым прошла к батарее Борейко.

Тут тоже веселились вовсю. Сам капитан дирижировал хором, а Блохин, растянув до отказа талбянку, наигрывал изо всех сил «Барыню».

Звонарёва разыскала своего мужа.

– Устала я, отбила все подошвы, – пожаловалась она. – Найди мне стул, Сережёнька.