— Домик для четвёртой группы! Блоков у нас ещё много, лес строительный тоже есть… Групп-то у нас четыре, а палаток — всего три! Будут они жить отдельно…

Раскрасневшийся от холода командир роты излучал несокрушимую мощь и победный напор… И это меня удручало ещё больше… Помнится, мы этот стройматериал собирались пустить на возведение командирского «бунгало»… Но теперь военные планы изменились… И возражать видимо было бесполезно…

— Правильно… — сказал я с лёгким вздохом. — Пусть четвертая группа живёт отдельно! И стенки надо потолще сделать… Помассивнее… И без окон…

— Это ещё зачем? — покосился на меня командир. — Окна-то нужны…

— Там же АГСчики да огнемётчики будут жить. — пояснил я. — А вдруг ночью пожар? А под солдатскими кроватками чего только нет! АГСные ленты с гранатами ВОГовскими… Или огнемёт где-нибудь завалялся… Ведь до первой моей палатки может всё разнести…

Мои опасения были вполне обоснованны… Ведь в первой роте уже сгорело одно брезентовое жилище, притом командирское… И тогда осколки разлетались очень далеко… палатку даже и не думали тушить… Выгорела дотла… Уж кто-кто, а ротный был этому свидетелем…

— Хватит каркать! — пробурчал Иваныч. — Займись лучше своей палаткой… И вообще… Командиры групп должны жить вместе со своими подчинёнными…

«Начинается… — подумал я. — Вернее, повторяется!»

То ли небесным овнам сегодня утром не хватило корма… То ли новый комбат Перебежкин слишком уж ретиво взялся за наведение порядка… То ли ещё чего… Однако командир роты вновь попытался закрутить нам гайки! То есть своим наипервейшим помощникам!

— Мне-то что! — возразил я с прохладцей. — У меня уже готов отсек… Пойду принимать работу… Потом переселюсь…

В моей палатке уже действительно было завершено строительство командирского кубрика. По правой стенке возвышались ряды широких полок, предназначенных для размещения на них всякого имущества… Которого так много у командира разведгруппы. Чтобы пресечь попытки нехороших людей взрезать брезент снаружи и стибрить у меня что-нибудь хорошее прямо с полки, к стенке палатки, вернее к деревянным кольям, был прибит большой толстый лист фанеры…

Я осмотрел своё новое жилище и признал его годным к дальнейшему проживанию. Без лишних разговоров и раздумий я вместе с бойцами перетащил в кубрик кровать с двухярусной тумбочкой, деревянный ящик со вспомогательной электротехникой и свою парашютную сумку, доверху набитую моим барахлом.

Вскоре все вещи были разложены по своим местам и мой переезд на новое место жительства был окончательно завершён. Теперь мне следовало разобраться с проблемой отопления как моего отсека, так и всей палатки.

Ещё до нашего убытия в зону боевых действий доморощенный печник Антонов соорудил большую печку высотой и длиной в один метр, а шириной сантиметров в семьдесят. Сверху она была накрыта чугунной плитой с круглыми кольцами в двух местах, что позволяло готовить на ней полезную и вкусную пищу… От такого удобства я и не думал отказываться… Мало ли чего в жизни военных бывает?! Картошечку захочется пожарить… Или супчик сварганить для всей группы… Ведь кормили в столовой не ахти…

По моей задумке печная труба должна была выходить с задней стороны печки, чтобы затем протянуться до следующего отверстия в потолке, куда ей и следовало выйти… Чтоб дым и сажа благополучно вылетали в нашу земную атмосферу… Словом печка стояла в двух метрах от переднего входа в палатку, а её труба с небольшим углом поднималась и тянулась к штатному месту установки второй чугунной буржуйки и лишь потом поворачивала кверху, где уже имелось готовое отверстие для дымохода. Таким образом вместо двух прожорливых печек-буржуек наша палатка должна была обогреваться одной, но зато большой и кирпичной… Должна была… Но… Не отапливалась…

Толи внутренние объёмы печки были великоваты, то ли десятисантиметровый диаметр печной трубы оказался маловат, то ли угол её наклона не позволял печной тяге иметь необходимую скорость… Или «печник» Антонов не приложил всех своих душевных стараний… Но отопительная наша конструкция функционировала очень плохо… При достаточном количестве дров в топке, а следовательно и хорошем пламени упрямый дым лишь слегка вылетал из трубы над крышей… Зато его чёрные и удушливые клубы валили не только из печных дверок, но и из всех имеющихся в ней щелей… Когда же внутри весело горело одно-два поленца, в палатке наступало экологическое благополучие… Воздух был чист и почти свеж… И дым весь вылетал в трубу… Но зато очень резко падала «комнатная температура»… И тогда целесообразность в такой чудо-печке отпадала вовсе…

Так было до нашего убытия под Шали…

Лично я тогда надеялся на то, что сырая кирпичная кладка наконец-то просохнет и большая печка будет поддерживать тепло во всей палатке… Но моим чаяниям и надеждам не суждено было осуществиться… Когда мы воевали в полях под Шалями, вконец замёрзшие бойцы выдернули из печки длинную и изогнутую трубу. После чего вывели дымоход прямо вверх… И для близлежащих солдат наступили субтропики — теперь они спали под одной простынкой… А в другом конце палатки бушевала зимняя стужа… В тех же краях находился и командирский кубрик… То есть мой заветный уголок…

— Да, товарищ старший лейтенант! — назойливо увещевал меня приблудившийся к теплу контрактник Соколов. — Если бы не я, то все «духи»[16] к утру позамерзали… И мне пришлось бы вытаскивать из палатки их скрюченные трупики… А я…

— А ты разломал всю печку! — нарочито суровым тоном выговаривал ему я. — И трубу выбросил…

— Да не выбросил я её! — возмущённо возражал контрабас. — Вон она! На пепелище лежит… А я вместо неё другую трубу приделал… Состыковал из стандартных отрезков…

Я внимательно осматривал новый дымоход… В принципе он функционировал нормально… В печке весело гудело сильное пламя, жар от неё исходил очень даже хороший, а весь дым улетучивался вверх… Но и теплопотери были колоссальные… Ведь всё тепло вылетало в трубу…

Меры экономии следовало принимать незамедлительно…

— Вот что! — начал было я. — Настоящий солдат Соколов, который не закусывает после первой!

— И после второй тоже! — радостно вскричал контрактник. — Растём-с… Так сказать, матереем-с…

— Слушай сюда! — прервал его я. — Вот здесь… То есть между первым отрезком трубы и вторым надо установить одно колено… Чтобы тепла побольше в палатке оставалось… Понял? Тогда вперёд!..

— А где я его возьму? — возмутился Соколов. — Это колено?!..

— На пепелище! — я даже показал ему направление для поисков. — Там и поищи…

— Хорошо, товарищ старший лейтенант! — довольно быстро согласился он. — А если я всё сделаю, то потом останусь жить в вашей палатке?

Мне стали понятны его рвение в налаживании нормального печного отопления до нашего приезда, а также настырность и назойливость в настоящую минуту… Но моё решение осталось прежним…

— Нет! Ты не числишься в группе, а значит и не имеешь права здесь проживать.

— А я… — контрактник на секунду замолчал, но затем всё же перешёл в контратаку. — Тогда я здесь ничего делать не буду! Пусть молодые сами и устанавливают это колено… А мне-то что!

Он попытался быстренько покинуть такую негостеприимную и неблагодарную палатку, но мой голос его всё же остановил у входа…

— Стоять! Тогда верни эту длинную трубу на её место! — приказал ему я. — Ты же её демонтировал… Да ещё и без моего разрешения… Ты что, Соколов!? Опух от безделья?

Фигура контрактника уже наполовину углубилась в свисающие входные пологи, но после моих слов попятилась обратно…

— Ну, хорошо! — отдуваясь, произнёс раскрасневшийся Соколов. — Я всё сделаю… И колено поставлю… Но ещё подумаю… Переходить в первую группу или нет…

— Подумай-подумай… — напутствовал его я. — Но решение-то буду принимать лично я. Так что постарайся…

Разобиженный контрактник ушёл на пепелище, чтобы разыскать там подходящее по размерам печное