осуществлял командование подгруппой захвата, но и лично убил своего отстреливающегося противника… Да ещё и при ликвидации столь крупной партии вооружения с боеприпасами… Словом, сержант Хацуков был представлен к правительственному ордену Красной Звезды. А его кавказскому соратнику Мусе выпала сразу двойная честь: как медаль «За отвагу», так и внеочередное звание младшего сержанта.
Но лично для меня самым удивительным в этой боевой истории было то, что лично командир сборной облётной группы старший лейтенант Фролов никоим образом не был упомянут в числе представленных к наградам. А ведь получалось так, что он будто бы не имел никакого отношения к тому, что его сборное подразделение уничтожило столь солидный караван. [18]
Но это всё были офицерские дела… Они там между собой всегда разберутся, чтобы прийти к одному консенсусу… Нас же, то есть молодых, искренне радовало то, что командир третьего отделения третьей группы первой роты мл. с-т Юрий Дереш самым достойным образом заслужил солдатскую медаль «За отвагу». Причём, самым первым из нас.
В общем… Всё наше подразделение внимательно слушало капитана Перемитина, который на утреннем разводе подвёл окончательные итоги участия первой роты в данной операции «Юг-88». Мы негромко радовались тому, что часть личного состава разведгрупп получит вполне заслуженные награды. Но мы ещё больше «ликовали тире торжествовали» от того, что эта война обошлась первой роте без убитых и раненых. Что боевые действия на севере провинции Гильменд подошли к концу.[19]
К вечеру этого дня в Лашкарёвку вернулись все те, кто оказался задействован в проводимой операции. Кандагарские разведгруппы просидели несколько часов в большой офицерской курилке на углу нашего плаца, а затем улетели к себе домой. Так что мне даже не удалось встретиться ни с Мишкой, ни с Андреем, чтобы перекинуться хотя бы парой слов… Нет… Меня озадачили персонально моими делами… А их никуда не отпускали те дембеля…
С этой «войны» в Лашкарёвку прибыла почти вся рота матобеспечения 22-ой бригады, а также отдельный автовзвод нашего шестого батальона. Словом, все водители грузовых автотранспортных средств, доставивших в район операции «Юг-88» самое разнообразное военное имущество, начиная от боеприпасов и заканчивая продуктами питания. Была среди них и пожарная машина, которая тушила упавшую вчера вертушку.
Почти весь личный состав немногочисленной Зенитно-Артиллерийской Группы долго отмывал свою ненаглядную установку Шилку. Ведь она побывала в самом настоящем бою. Про быстро израсходованные боекомплекты четырёх пушек никто из них пока что не знал… Да и прибывшие «с войны» тоже особо так не распространялись на эту тему… Свежепомытую Шилку насухо протёрли чистыми тряпками и она на самом малом ходу тихонечко прокралась в автопарк, где и заняла аккуратненько свою законную стоянку.
А как раз по соседству находилась стоянка бронетранспортёров третьей роты. Страшно запылённые и даже грязные БТРы были выстроены в один длинный ряд… Но каждая единица бронетехники размещалась на своей персональной стоянке и поэтому…
И поэтому там, где должны были находиться два бронетранспортёра второй разведгруппы… Эти опустевшие стоянки зияли как самые настоящие провалы… Эти два БТРа ахметшинской группы сожрала распроклятая афганская война…
Но это были потери в боевой технике… Как никак, но всё-таки железо…
А вот в казарме третьей роты появилось более десятка траурных чёрно-красных полос, которые наискось охватили солдатские кровати погибших бойцов. Через несколько дней к каждой подушке прислонили и фотографию бывшего хозяина… Окаймлённую чёрной рамкой… Так в третьей роте спецназа хранили память об убитых товарищах… До тех пор… Пока им на замену не прибудет свежее пополнение.
Раненого командира второй группы старшего лейтенанта Ахметшина на следующий же день отправили вертолётом в Кандагарский госпиталь. В медсанчасти нашего 6-го батальона не имелось достаточных условий для нормального лечения. А сквозная рана в его бедре оказалась не такой уж и лёгкой. Ведь в подобных случаях никто не застрахован от побочных факторов, таких как заражение крови или гангрена… И поэтому… Невзирая на его просьбы оставить в Лашкарёвке и даже некоторое сопротивление, Ахметшина в приказном порядке направили в более подходящие условия. Сначала в Кандагар, а уже оттуда и в Союз.
Также из Кандагара и тоже в Советский Союз… Этим же воздушным маршрутом на Родину полетели его погибшие солдаты. Вот только вёз их не белоснежный Ил-семьдесят шестой… Они летели домой на тёмно-сером самолёте Ан-двадцать четвёртом. То есть на, так называемом, «чёрном тюльпане». Хотя… Погибшим ребятам теперь уже было всё равно… Каждого из них уложили в оцинкованный гроб, который затем запаяли и поместили в большой и длинный деревянный ящик. Теперь всё было одинаковым и стандартным. И только маленькая табличка с фамилией и инициалами, а также другими данными… Пожалуй, только эти надписи отличали их друг от друга. И всё же номер воинской части был на всех один. И из Кандагара погибшие разведчики-спецназовцы вылетели вместе. Это был их последний маршрут, на протяжении которого все они находились рядом друг с другом… Локоть к локтю… Как и при жизни… Как и в последнем бою… А уж по прибытию в Советский Союз все солдаты полетели по своим адресам… То есть по своим домам… Что на Малой Родине. А также к своим родителям… Ни о чём ещё не подозревающим.
Мы как-то обсуждали в своём узком кругу молодых бойцов то, что могло произойти в районе кишлака Шабан, если бы туда случайно не залетела наша облётная группа. Ведь именно после того, как мы были обстреляны с той горы, сюда прибыла разведгруппа старшего лейтенанта Ахметшина… Здесь она и попала во вражескую засаду со всеми произошедшими затем последствиями.
Но если бы не наша облётная группа и РГ № 632… То в кишлаке Шабан всё равно произошло бы самое настоящее боестолкновение. Поскольку местные жители вполне сознательно покинули своё селение, а после их массового исхода в кишлаке обосновались моджахеды. Вполне возможно, что среди них были и мужчины из этого самого населённого пункта, которые решили принять самое непосредственное участие в сражении с советскими войсками. Такой момент абсолютно не исключался, но всё же основную часть отряда моджахедов здесь составляли очень опытные и профессионально подготовленные воины, способные обращаться не только с лёгким стрелковым оружием, но и с тяжёлым вооружением. Ведь не каждое бандформирование афганских духов может позволить себе иметь миномёты, безоткатные пушки и крупнокалиберные пулемёты. Это ведь очень дорогостоящее удовольствие. И вряд ли местные жители смогли закупить столько оружия, да ещё и научиться столь хорошо с ним обращаться.
Я не был силён в тактике ведения боевых действий нашими мотострелковыми подразделениями, которым здесь тоже не занимать боевого духа. И очень даже возможно то, что советская пехота отлично ходит в атаку не только на телеэкранах… Причём, в самый что ни на есть полный рост. Но эту чересчур уж военизированную передачу «Служу Советскому Союзу!» смотрят и тут, то есть в демократическом Афганистане. И поэтому нашим доблестным мотострелкам тоже страсть как хочется повоевать: побегать в атаку, пострелять из автоматов… Ну, и так далее.
Вполне вероятно, что наши сухопутные войска неминуемо наткнулись бы на этот кишлак Шабан. И В данном случае возникало два варианта развития событий… Либо духи сразу проявили бы свою агрессивность и тогда советская пехота пошла в атаку на этот вражеский опорный пункт… Да ещё и при поддержке БМПешек, БТРов и даже танков… Афганские моджахеды подпустили бы эту ораву поближе, да и влупили бы по ней из всего своего вооружения… Безоткатки долбили бы по танкам и БМПешкам, ДШК по очереди «приговаривал» бы БТры, а миномёты отлично бы швыряли свои осколочные мины прямо по пешему атакующему строю… Подлетела б советская вертолётная авиация, духовский ДШК переключился бы на воздушные цели…
«А вот насчёт штурмовиков… Не знаю… Они-то может быть и разбомбили бы сначала эту гору, а затем расколошматили весь кишлак… До самого его основания…»
А во втором варианте коварные душманы вели бы себя тише воды, ниже травы… Когда мотострелковое подразделение вздумало бы прочесать кишлак Шабан на предмет обнаружения затаившихся врагов Апрельской революции, то нашу пехоту, конечно же, впустили… Да прямо там и начали б её уничтожать… Ведь авиацию в этом случае применять рискованно, поскольку бомбами можно накрыть и своих… Артиллерия тоже отпадает и всё по той же причине…
«Своего-то… Не убий!»
