ранах. Её огромный пациент лишь разок довольно вздохнул и растянулся во весь рост, а вообще, похоже, он и не заметил лечения.
— А не мог бы ты, дорогой, тоже заняться чем-то полезным, вместо того чтобы торчать тут и нести околесицу, — бросила старушка Энгивуку, пробегая обратно на кухню.
— Я делаю
И добавил, обращаясь к Атрейо:
— Только о практических вещах и думает. На глобальные проблемы ей просто не хватает ума.
Башенные часы пробили три.
Если не раньше, то теперь уж точно отец заметил, что Бастиан не пришел домой. Наверно, он переживает? А может, отправился его искать? Может быть, он уже обратился в полицию? И, в конце концов, по радио объявят о его розыске. У Бастиана засосало под ложечкой.
Если всё это так, то где они будут его искать? В школе? Может, даже здесь, на чердаке? Хорошо ли он запер за собой дверь, когда вернулся из туалета? Он точно не помнил и встал посмотреть. Да, дверь была заперта и закрыта на засов.
Снаружи уже начало темнеть. Свет, проникавший сквозь чердачное окно, незаметно слабел.
Чтобы успокоиться, Бастиан немного пробежался по чердаку. При этом он обнаружил кучу вещей, которые вообще-то не имели никакого отношения к школе, но почему-то находились здесь. К примеру, старый граммофон с помятой трубой — кто знает, когда и кто его сюда принес? В углу стояло множество картин в вычурных золоченых рамах. На них уже почти ничего нельзя было разглядеть, и только там и тут на темном фоне проступали бледные, строго глядящие лица. Был здесь и изъеденный ржавчиной подсвечник на семь свечей, в котором сохранились толстые огарки с бородками оплывшего воска.
Вдруг Бастиан пришел в ужас: он увидел, как в темном углу движется фигура. Он не сразу сообразил, что там стоит большое тусклое зеркало, в котором неясно отражается он сам. Тогда Бастиан подошел ближе и некоторое время себя разглядывал. Конечно, он не был красавцем с этой толстой фигурой, и кривыми ногами, и бледным лицом. Бастиан медленно покачал головой и сказал вслух:
— Нет!
А потом вернулся на своё ложе из матов. Теперь, чтобы читать, приходилось держать книгу прямо перед глазами.
— На чём же мы остановились? — спросил Энгивук.
— На Воротах Великой Загадки, — напомнил Атрейо.
— Верно! Допустим, тебе удалось через них пройти. Тогда — и только тогда — перед тобой появятся вторые ворота. Ворота Волшебного Зеркала. О них, как ты уже понял, я тебе ничего не смогу поведать из личных наблюдений, лишь то, что мне удалось почерпнуть из рассказов других. Эти вторые ворота и открыты, и закрыты. Дико звучит, не так ли? Может, лучше сказать, что они не закрыты и не открыты. Впрочем, и это звучит так же дико. Короче, речь идет о большом зеркале или чём-то подобном, хотя оно состоит не из стекла и не из металла. Из чего же — никто не смог мне объяснить. Словом, когда встаешь перед ним, то видишь себя самого, но, разумеется, не так, как в обычном зеркале. Видишь не внешность, а свою истинную внутреннюю сущность такой, какая она есть в действительности. Кто хочет проникнуть сквозь зеркало, тот должен, если можно так выразиться, войти в себя самого.
— Во всяком случае, — сказал Атрейо, — эти Ворота Волшебного Зеркала, видимо, легче пройти, чем первые.
— Это заблуждение! — воскликнул Энгивук и снова взволнованно стал бегать взад и вперед. — Грандиозное заблуждение, друг мой! Я видел, как именно те посетители, которые считали себя особенно безупречными, с криком удирали от чудовищ, ухмылявшихся им в Зеркале. А некоторых нам приходилось лечить неделями, прежде чем они смогли отправиться в обратный путь.
— Нам! — проворчала Ургл, которая как раз проходила мимо с ещё одним ведерком. — Всё время «нам». Кого это ты вылечил?
Энгивук только махнул рукой.
— Другие, — продолжал он, — видели что-то ещё более ужасное, но набрались мужества через него пройти. Кому-то было не так страшно, однако преодолевать себя приходилось каждому. Не могу ничего сказать о том, что всё это значит. В каждом случае всё было по-разному.
— Хорошо, — сказал Атрейо, — но пройти через это Волшебное Зеркало всё же
— Можно, — подтвердил гном, — конечно, можно, иначе оно не было бы воротами. Логично, не так ли?
— А если его обойти стороной? — спросил Атрейо. — Или так нельзя?
— Можно, — ответил Энгивук, — конечно, можно! Но тогда за ним ничего не будет. Третьи ворота появляются только после того, как пройдешь вторые, сколько раз тебе это повторять!
— А что собой представляют эти третьи ворота?
— Вот тут-то и есть самая закавыка. Ибо Ворота Без Ключа заперты. Заперты и всё тут! Там нет ни ручки, ни щеколды, ни замочной скважины — ничего! По моей теории, единственная створка ворот закрывается без просвета и сделана она из фантастического селена. Вероятно, ты знаешь, что нет ничего, что могло бы разрушить, согнуть или растворить фантастический селен. Он абсолютно несокрушим.
— Выходит, через эти ворота вообще невозможно пройти.
— Не спеши, мой мальчик, не спеши! Ведь были ж люди, которые входили и говорили с Уюлалой, верно? Значит, дверь можно открыть.
— Но как?
— Слушай внимательно. Фантастический селен реагирует только на нашу волю. Именно наша воля делает его таким неприступным. Чем больше хочешь войти, тем крепче дверь закрывается. Но если кому-то удастся забыть все свои намерения и ничего не хотеть — дверь распахнется сама собой.
Атрейо опустил глаза и тихо сказал:
— Если это правда, то как же мне пройти через эти ворота? Разве я могу этого не хотеть?
Энгивук, вздохнув, кивнул:
— Я ведь говорил: Ворота Без Ключа самые трудные.
— А если всё же мне повезет, то я окажусь у Южного Оракула?
— Да, — сказал гном.
— И смогу поговорить с Уюлалой?
— Да, — сказал гном.
— А кто или что это — Уюлала?
— Без понятия, — сказал гном, и его глаза гневно вспыхнули, — ни один из тех, кто был у неё, об этом не проговорился. Как тут закончишь свой научный труд, когда все хранят таинственное молчание, а? Хоть волосы у себя на голове не рви от горя, если, конечно, они там ещё растут. Но если ты проникнешь к ней, Атрейо, ты-то мне наконец всё расскажешь? Расскажешь? Я просто помираю от жажды знания, и никто, никто не хочет мне помочь. Пожалуйста, обещай мне, что расскажешь!
Атрейо встал и посмотрел на Ворота Великой Загадки, освещенные ярким лунным светом.
— Я не могу тебе этого обещать, Энгивук, — сказал он тихо, — хотя я охотно доказал бы тебе свою благодарность. Но раз никто тебе не говорил, кто такая или что такое Уюлала, значит, на это есть своя причина. И пока я её не узнаю, я не могу решить, можно ли доверить эту тайну тому, кто там не был.
— Тогда убирайся! — вскричал гном. Его глаза буквально метали искры. — Вечно пожинаю черную неблагодарность! Всю жизнь стараешься раскрыть тайну во имя всеобщего блага, но помощи ни от кого и не жди. Не надо было мне вообще о тебе заботиться!
Он убежал в свою пещеру, и в глубине её послышались отчаянные удары маленьких дверок.
Ургл, проходя мимо Атрейо, хихикнула:
— Энгивук, усохшая башка… он так не думает. Просто снова страшно разочарован из-за своего смехотворного исследования. Ему страсть как хочется стать тем, кто разгадает великую тайну. Знаменитый гном Энгивук. Не обижайся на него!
