живо!
— Лучше ей уступить, — прошептал Энгивук. — По опыту знаю. Если уж она чего захочет, обязательно своего добьется. Да и нам с тобой ещё многое надо обсудить.
Атрейо сел за крошечный столик, подогнув ноги, и принялся за еду. С каждым глотком, с каждым съеденным кусочком он чувствовал, как золотой, тёплый поток жизненных сил устремляется по его жилам и мышцам. Только теперь Атрейо понял, насколько он ослабел.
У Бастиана потекли слюнки. Ему вдруг показалось, что он чувствует аромат гномьей трапезы. Он принюхался — ну, конечно, это было всего лишь его воображение.
В животе громко заурчало, и тогда терпение Бастиана лопнуло. Он достал из портфеля остатки бутерброда, яблоко и всё съел. Он почувствовал себя лучше, хотя голода так и не утолил.
И тут он понял, что ел в последний раз. Слова в «последний раз» его испугали, и он постарался больше об этом не думать.
— Откуда у тебя все эти лакомства? — спросил Атрейо у Ургл.
— Ох, сыночек, ты и не представляешь, как далеко я хожу, чтобы найти нужные травы и растения. Но Энгивук, упрямая башка, нарочно хочет жить именно здесь — из-за своих важных научных исследований! А как добывать еду — до этого ему и дела нет.
— Жена, — с достоинством произнес гном, — откуда тебе знать, что важно, а что нет? Удались и не мешай нам беседовать!
Ургл, ворча, скрылась в пещерке и отчаянно загремела там кастрюлями.
— Не обращай внимания! — тихо сказал Энгивук. — Она хорошая старуха, только бормочет иногда. Послушай, Атрейо! Я должен сообщить тебе кое-что про Южного Оракула, и тебе это необходимо знать. Добраться до Уюлалы не так-то просто. И даже более того — весьма трудно. Но я бы не хотел читать тебе лекцию. Лучше ты сам задавай вопросы. А то я легко сбиваюсь с главной мысли на частности. Спрашивай!
— Хорошо, — согласился Атрейо. — Кто это или что это такое — Уюлала?
— Проклятье! — заворчал Энгивук и сердито сверкнул глазами. — Ты спрашиваешь сразу о главном, прямо как моя старуха. Неужели ты не можешь начать с чего-нибудь другого?
Атрейо подумал и спросил:
— Те большие каменные ворота с двумя сфинксами, которые ты мне показывал — это вход?
— Уже лучше, — ответил Энгивук. — Значит, идем дальше. Каменные ворота — это вход, но за ними есть ещё двое других ворот, а вот за третьими и живет Уюлала — если про неё вообще можно сказать, что она живет.
— Ты сам уже был у неё?
— Нет, ну ты только вдумайся в это! — возразил Энгивук снова несколько раздраженно. — Я же занимаюсь научными исследованиями. Я собираю отчеты всех, кто там побывал. Тех, которые вернулись, конечно. Это очень важная работа! Я не имею права рисковать собою. Это может повлиять на мою деятельность.
— Понимаю, — сказал Атрейо. — А что ты мне можешь сказать об этих трёх воротах?
Энгивук встал, заложил руки за спину и стал ходить взад и вперед.
— Первые ворота называются Ворота Великой Загадки. Вторые — Ворота Волшебного Зеркала. А Третьи — Ворота Без Ключа…
— Странно, — прервал его Атрейо, — мне показалось, что за каменными воротами дальше ничего не было, кроме пустой равнины. Где же эти другие ворота?
— Тихо! — одернул его Энгивук. — Если будешь меня всё время перебивать, я ничего тебе не объясню. Всё очень сложно! Дело вот в чём: вторые ворота появляются только тогда, когда пройдешь первые. Третьи — после того, как минуешь вторые. А Уюлала — только если пройдешь через третьи ворота. Самого по себе этого нет. Вообще ничего нет, понимаешь?
Атрейо кивнул и заставил себя промолчать, боясь снова рассердить гнома.
— Первые ворота, Ворота Великой Загадки, ты видел в мой телескоп, как и двух сфинксов. Эти ворота всегда открыты, само собой разумеется. У них даже нет створок. Но, тем не менее, пройти через них никто не может, если только — Энгивук поднял свой крошечный указательный палец, — если только сфинксы не закроют глаза. И знаешь почему? Взгляд сфинкса — это нечто совершенно иное, нежели взгляд любого живого существа. Мы с тобой, да и все другие, воспринимаем через взгляд окружающий нас мир. Но сфинкс не видит ничего, в известном смысле он слеп. Зато его глаза что-то излучают. Так что же именно излучают его глаза? Все загадки мира. Поэтому сфинксы беспрерывно смотрят друг на друга. Взгляд сфинкса может выдержать только сфинкс. А теперь представь, что произойдет с тем, кто осмелится попасть в точку скрещения их взглядов! Он застынет и не сдвинется с места, пока не отгадает все загадки мира. Ну, если ты подойдешь туда, то обнаружишь следы этих бедолаг.
— Но разве ты не сказал, — прервал его Атрейо, — что сфинксы иногда закрывают глаза? Они ведь должны когда-нибудь спать?
— Спать? — Энгивук затрясся от смеха. — Батюшки мои, чтобы сфинксы да спали! Нет, конечно же, нет. Ты и вправду беспечный малый. И всё же твой вопрос не лишен смысла. Это, собственно говоря, тот пункт, которому я и посвящаю моё исследование. На некоторых посетителей сфинксы закрывают глаза и пропускают их. Почему на одних, а не на других? Вот вопрос, на который до сих пор никто не может ответить. Совсем не факт, что сфинксы пропускают, допустим, только мудрых, храбрых, добрых, а глупых, трусов и злых исключают. Как бы не так! Сколько раз я собственными глазами видел, как какому-нибудь жалкому дурачку или гнусному мерзавцу разрешали войти, а приличнейшие, разумнейшие люди ждали месяцами, и в конце концов уходили не солоно хлебавши. Идут ли к Оракулу из-за нужды да беды, или из-за пустяков, тоже, кажется, не играет никакой роли.
— И твои исследования, — спросил Атрейо, — так и не привели ни к какому выводу?
Тут глаза Энгивука вновь гневно сверкнули.
— Ты слушаешь или нет? Я только что сказал, что до сих пор ещё никому не удалось разгадать тайну сфинксов. За эти годы я, конечно, разработал несколько теорий. Сперва я полагал, что сфинксы судят по внешнему виду: величине, красоте, силе или чему-то ещё, но вскоре мне пришлось от этой идеи отказаться. Потом я попытался определить особое соотношение чисел, скажем, из пяти трое всегда исключаются или могут пройти только нечетные. В прошлом всё совпадало, но при прогнозе абсолютно ничего не клеилось. На данный момент я считаю, что решение сфинксов совершенно случайно и не имеет никакого смысла вообще. А вот жена моя утверждает, что такие выводы были бы кощунственны, лишены всякой фантазии и не имели бы ничего общего с наукой.
— Снова ты со своей чепухой? — донеслись ругательства Ургл из пещеры. — Постыдись! Твой маленький мозг уже высох в голове, вот ты и думаешь, что великие тайны можно так просто отрицать, старый дурак!
— Ты это слышишь, мальчик? — вздыхая, сказал Энгивук. — И ведь самое ужасное в том, что она права.
— А Амулет Девочки Императрицы? — спросил Атрейо. — Ты думаешь, они с ним не посчитаются? В конце концов, они тоже создания Фантазии.
— Верно, — сказал Энгивук и покачал своей маленькой головой, — но для этого они должны его
— Так что же ты мне посоветуешь? — настаивал Атрейо.
— Тебе придется поступить так, как поступают все, — ответил гном. — Ждать, что они решат, так и не понимая почему.
Атрейо задумчиво кивнул.
Из пещеры вышла маленькая Ургл. Она тащила ведерко с дымящейся жидкостью, а под мышкой держала пучки сушеных трав. Бормоча себе под нос, она направилась к Дракону Счастья, который всё ещё неподвижно лежал, погруженный в глубокий сон. Она стала по нему карабкаться, меняя припарки на его
