количественных лабораторных экспериментов. Но?в экономической теории?— в?отличие от физики, инженерного дела и естественных наук?— австрийцы не?видят функциональных зависимостей (и, следовательно, никаких функций спроса, предложения, издержек или любых других). Напомним, что в?математике, согласно теории множеств, функция?— это просто взаимно однозначное соответствие между элементами двух множеств, «исходным множеством» и «множеством образов». Учитывая врожденную творческую способность людей постоянно порождать и открывать в?каждом предложенном наборе обстоятельств новую информацию относительно целей, к?которым стремятся, и средств, которые считают возможным использовать для достижения целей, то становится очевидным, что в?экономической науке отсутствуют все три элемента, необходимые для возникновения функциональных зависимостей: а)?элементы исходного множества непостоянны и не?заданы; б)?элементы множества образов непостоянны и не?заданы; и самое главное, в)?соотношение между элементами двух множеств не?задано и к?тому?же постоянно меняется благодаря деятельности и творческим cпособностям людей. Поэтому австрийцы утверждают, что в?экономической науке использование функций требует допущения о?неизменности информации, что полностью устраняет главного героя каждого социального процесса?— человека, наделенного врожденной предпринимательской способностью к?творчеству. Великая заслуга экономистов австрийской школы состоит в?том, что они продемонстрировали, что путем чисто логических рассуждений можно разработать всеобъемлющую экономическую теорию, включающую концепции времени и творчества (праксиологию), и обойтись при этом без функций и допущений о?постоянстве, которые не?сочетаются с?творческой природой людей, являющихся единственными подлинными главными героями социальных процессов и объектом экономических исследований.

Даже самым видным неоклассическим экономистам пришлось признать существование важных экономических законов (подобных теории эволюции и естественного отбора), которые не?допускают эмпирической верификации (Rosen 1997). Австрийские теоретики особенно подчеркивали, что эмпирические исследования не?способны стимулировать развитие экономической теории. В?лучшем случае эмпирические исследования способны предоставить исторически обусловленную информацию об определенных результатах реальных социальных процессов, но?они не?могут дать информации об их формальной структуре, знание о?которой и является предметом исследований в?области экономической теории. Иными словами, статистические и эмпирические исследования не?могут дать теоретического знания. (Вера в?обратное, как мы увидим, есть именно та ошибка, которую совершили представители немецкой исторической школы в?XIX?в., а?сегодня повторяют экономисты неоклассической школы.) Кроме того, как показал в?своей нобелевской речи Хайек, зачастую агрегированные показатели, которые могут быть измерены с?помощью статистических методов, не?имеют теоретического значения, и наоборот?— многие концепции первостепенной теоретической важности не?допускают измерения или эмпирического применения (Hayek 1989).

Главные критические замечания австрийских экономистов в?адрес неоклассиков, одновременно проливающие свет на основные отличительные черты австрийского подхода, таковы: во-первых, неоклассики сосредоточены исключительно на состояниях равновесия, которые исследуются с?помощью моделей максимизации, предполагающих, что требующаяся агентам информация о?целевых функциях и их ограничениях «дана»; во-вторых, неоклассики зачастую произвольно выбирают переменные и параметры для целевых функций и ограничений, причем они склонны включать наиболее очевидные аспекты, игнорируя другие, хоть и имеющие крайне важное значение, но?эмпирически оперировать которыми затруднительно (моральные ценности, привычки и традиции, институты и пр.); в-третьих, внимание неоклассиков сосредоточено на моделях равновесия, в?которых реальные причинно-следственные связи оказываются скрытыми за?математическими формулировками; и, в-четвертых, неоклассики поднимают на уровень теоретических выводов простую интерпретацию исторической реальности, которая может быть значимой в?определенных частных ситуациях, но?не имеет всеобщего теоретического значения, поскольку отражают только знание, обусловленное случайными историческими обстоятельствами.

Вышесказанное не?следует понимать в?том смысле, что ошибочны все выводы, полученные неоклассиками. Напротив, среди них много обоснованных. Австрийские теоретики просто хотят отметить, что обоснованность неоклассических выводов не?может быть гарантирована. Защищаемый австрийцами динамический анализ?— это более надежный и плодотворный способ получения обоснованных выводов. Кроме того, одно из?преимуществ динамического анализа заключается в?том, что позволяет выявить несостоятельные теории (также весьма многочисленные), поскольку вскрывает дефекты и ошибки, в?настоящее время маскируемые эмпирическими методами, коренящимися в?модели равновесия, на которой основывают свои теории большинство экономистов.